Марсианин (др.перевод)
Шрифт:
— Центр, мы потеряли сигнал от контейнера.
Митч особо выделил последний комментарий.
— Совсем потеряли сигнал от «Ирис»? — спросил он.
— Подтверждаю, Центр. Прерывистый сигнал от носителя, но не от посылки.
Митч выругался:
— Контейнер мотает по грузовому отсеку.
— Центр, он не справляется.
— Может ли дотянуть до околоземной орбиты? — спросил Митч. — Хотя бы до самой низкой?
— Центр, у нас потеря сигнала.
— Мы тоже его потеряли.
— И мы.
Если не считать пиканья от
— Попытка восстановить?
— Безуспешно, — ответил начальник связи.
— Наземные службы? — обратился Митч.
— Корабль покинул зону видимости.
— Спутники? — спросил Митч.
— Ни один спутник сигнал не принимает.
Митч посмотрел на главный монитор. Теперь он был сплошь чёрным, и на этом фоне белела надпись: «ПОТЕРЯ СВЯЗИ».
— Центр, — произнёс голос по радиосвязи, — эсминец США «Стоктон» сообщает о падении обломков с неба. Координаты соответствуют последним данным по местонахождению «Ирис».
Митч закрыл лицо ладонями.
— Вас понял, — произнёс он.
И затем произнёс слова, которые ненавидят все без исключения начальники полётов:
— Наземный контроль, ЦУП. Двери на замок.
То была кодовая фраза для запуска процедуры расследования.
Тедди из VIP-зала наблюдал за мрачными сотрудниками Центра. Директор NASA глубоко вдохнул, затем выдохнул. Он печально посмотрел на синюю папку, в которой лежала радостная речь по случаю идеального запуска. Опустив её в портфель, он вытащил красную папку с речью иного содержания.
Венкат сидел в тёмном офисе. Не то, чтобы он намеренно сидел в темноте, просто он столь глубоко задумался, что уже стемнело.
Зазвонил мобильник — опять жена. Без сомнения, она из-за него волнуется. Он не стал брать трубку: пусть запишет голосовое сообщение. Сейчас он просто не мог заставить себя взглянуть ей в глаза. Или кому-нибудь ещё.
Компьютер издал негромкий сигнал. Взглянув на экран, Венкат увидел электронное письмо из ЛРД. Сообщение, переданное с «Марсопроходца»:
[16:03]УОТНИ: Как прошёл запуск?
Глава 16
Мартинес:
Доктор Шильдс говорит, мне нужно отправить личные сообщения каждому из нашей команды. Она заявляет, что это, якобы, свяжет меня с человечеством. Думаю, это полная ахинея. Но приказ есть приказ!
С тобой я буду откровенен:
Если погибну, я хочу, чтобы ты навестил моих родителей. Они захотят из первых уст узнать о времени, которое мы провели на Марсе. Для меня важно, чтобы это сделал ты.
Разговаривать с ними о погибшем сыне будет непросто. Знаю, я слишком многое прошу. Я мог бы сказать — ты мой лучший друг, и всё такое, но, пожалуй, это смахивало бы на голубятню…
Я не сдаюсь, просто
Го Минг, директор Китайского национального космического управления, с головой погрузился в многочисленные документы, завалившие весь стол. В прежние времена, когда Китай запускал ракету, он просто запускал её — и всё. А сейчас международные договоры обязывают в первую очередь уведомлять другие государства.
Причём это требование, отметил про себя Го Минг, к Соединённым Штатам не относится. Справедливости ради, американцы заблаговременно и открыто анонсируют расписание своих запусков — так что результат, в сущности, тот же самый.
Заполняя форму, Го Минг балансировал на лезвие бритвы — открыто указывая дату и курс космического аппарата, он в то же время делал всё возможное для «сокрытия государственной тайны».
Директор фыркнул при мысли о требовании секретности. «Какая нелепость!» — пробормотал он. У «Тайянь-Шеня» нет ни стратегической, ни военной ценности. Это автоматический корабль, который пробудет на околоземной орбите меньше двух дней. После этого он направится к своей новой орбите, между Меркурием и Венерой. Это будет первый китайский зонд по изучению Солнца, обращающийся вокруг звезды.
И всё же, Госсовет настаивал на том, чтобы все запуски проходили в атмосфере секретности — даже те, о которых нечего скрывать. Потому что в этом случае другие государства не смогут из недостатка открытости определить, какие конкретно космические аппараты несут секретный груз.
Работу над документами прервал стук в дверь.
— Войдите, — сказал Го Минг, радуясь перерыву.
— Добрый вечер, господин директор, — открывая дверь, произнёс заместитель, Жу Тао.
— С возвращением, Тао!
— Спасибо. Рад вернуться в Пекин.
— Как дела на Цзюцюане? — спросил Го Минг. — Надеюсь, не слишком холодно? Никогда не понимал, почему наш стартовый комплекс построили в пустыне Гоби.
— Было довольно холодно, но приемлемо, — ответил Жу Тао, садясь в кресло для посетителей.
— Как идёт подготовка к запуску?
— Рад сообщить, всё идёт точно по графику.
— Замечательно! — улыбаясь, сказал Го Минг.
Жу Тао промолчал, продолжая смотреть на начальника.
Го Минг выжидающе посмотрел на него, но Жу Тао и не подумал подняться и уйти. В то же время, сам он явно не собирался ничего говорить.
— У тебя ещё что-то, Тао? — спросил Го Минг.
— М-м-м, — задумчиво протянул Жу Тао. — Вы, конечно, в курсе, что случилось с проектом «Ирис».
— Да, я в курсе, — нахмурился Го. — Ужасный случай. Бедняга умрёт с голоду.
— Возможно, — сказал Жу Тао. — А может, и нет.
Го Минг откинулся в кресле.
— О чём ты говоришь?
— Я имею в виду наш носитель, «Тайянь-Шень». Инженеры всё рассчитали. У него хватит топлива для выхода на орбиту Марса. Он может добраться туда за 419 дней.