Марсианин
Шрифт:
Я собираюсь загрузиться для длительного путешествия и ездить кругами. Не буду удаляться от жилого модуля больше чем на 500 метров, так что если эта колымага рассыплется, ничего страшного не произойдет.
Сегодня я загружал марсоход и прицеп для испытания. Хочу, чтобы вес соответствовал реальной нагрузке при путешествии. Если груз будет болтаться и ломать вещи, лучше узнать об этом сейчас.
Я пошел на уступку здравому смыслу: оставил б'oльшую часть воды в жилом модуле. Взял с собой только двадцать литров – для эксперимента хватит, но не более того. Есть много способов разгерметизировать механическое недоразумение,
Когда я отправлюсь в путь по-настоящему, у меня будет 620 литров воды. Я восполнил разницу, захватив с собой 600 килограммов камней.
На Земле университеты и правительства готовы платить миллионы за марсианские булыжники, я же использую их в качестве балласта.
Сегодня вечером проведу еще один небольшой эксперимент. Я убедился, что батареи полностью заряжены, а потом отключил марсоход и прицеп от сети жилого модуля. Буду спать в модуле, но оставлю включенным жизнеобеспечение в марсоходе. Пусть работает всю ночь, а утром посмотрю, сколько энергии оно съело. Я проверил энергопотребление, когда оно было присоединено к жилому модулю, и все оказалось в норме. Но это будет настоящим испытанием. Я назвал его «бессетевым» [35] .
35
27 января 1967 г., во время «бессетевого» испытания, произошел пожар на корабле «Аполлон-1», в результате которого погибли трое американских астронавтов.
Блин, снова облажался с названием.
Экипаж «Гермеса» собрался в «Рекреации».
– Давайте быстро отчитаемся, – сказала Льюис. – Мы все отстаем от научного задания. Фогель, ты первый.
– Я заменил плохой кабель на ЭУИУИ-четыре [36] , – сообщил Фогель. – Это был наш последний крупнокалиберный кабель. Если возникнет еще одна подобная проблема, придется пустить ток по линиям меньшего сечения. Кроме того, падает выходная мощность реактора.
36
Электромагнитный ускоритель с изменяемым удельным импульсом.
– Йоханссен, что случилось с реактором? – спросила Льюис.
– Мне пришлось снизить мощность, – ответила Йоханссен. – Дело в охлаждающих лопастях. Они стали хуже рассеивать тепло. Из-за окисления.
– Как такое возможно? – удивилась Льюис. – Они же вне корабля, им не с чем реагировать!
– Полагаю, это пыль или небольшие утечки воздуха из «Гермеса». Так или иначе, они определенно окисляются. Налет забивает микросетку, и площадь поверхности уменьшается. Меньшая площадь – меньшее теплорассеяние. Поэтому я снизила мощность реактора, чтобы мы не перегрелись.
– Есть шанс восстановить охлаждающие лопасти?
– Проблема на микроскопическом уровне, – ответила Йоханссен. – Нам потребуется целая лаборатория. Обычно их заменяют после каждой миссии.
– Мы сможем поддерживать мощность двигателя до конца полета?
– Да, если скорость окисления не вырастет.
– Хорошо, следи за ней. Бек, что с жизнеобеспечением?
– Хромает, –
– Мы были к этому готовы, – сказала Льюис. – Согласно конструкции, «Гермес» нуждается в тщательном осмотре после каждой миссии, а мы продлили «Арес-три» с трехсот девяноста шести дней до восьмисот девяноста восьми. Поломки неизбежны. В нашем распоряжении помощь всего НАСА. Мы должны лишь сохранять контроль над ситуацией. Мартинез, что стряслось с твоей каютой?
Мартинез наморщил лоб.
– Все еще пытается поджарить меня. Кондиционер не справляется. Думаю, дело в стенных трубах, по которым течет хладагент. Я не могу до них добраться, потому что они вмонтированы в корпус. Можно использовать каюту для хранения нечувствительного к температуре груза – и, пожалуй, все.
– Значит, ты переселился в каюту Марка?
– Она по соседству с моей, – ответил он. – В ней та же проблема.
– И где же ты спишь?
– Во втором шлюзе. Единственное место, где об меня никто не спотыкается.
– Не годится, – покачала головой Льюис. – Если герметичность нарушится, ты погибнешь.
– Другого места не найти, – возразил Мартинез. – Корабль и так забит, а в коридоре я буду всем мешать.
– Ладно, с этого момента будешь спать в каюте Бека. А Бек пусть спит с Йоханссен.
Йоханссен покраснела и опустила глаза.
– Значит… вы в курсе? – спросил Бек.
– А ты как думал? – ответила Льюис. – Это маленький корабль.
– Вы не в сердитесь?
– Будь это нормальная миссия, я бы взбесилась, – сказала Льюис. – Но мы давно отклонились от всех сценариев. Выполняйте свои обязанности, а остальное меня не волнует.
– Итак у нас образовался свой клуб любителей делать это на высоте, – заметил Мартинез. – Мило!
Йоханссен покраснела еще гуще и закрыла лицо руками.
У меня отлично получается. Может, когда все закончится, я стану испытателем марсоходов.
Все прошло хорошо. Я пять дней ездил кругами, накатывая в среднем по 93 километра в день. Чуть лучше, чем ожидал. Поверхность здесь плоская и гладкая, так что это оптимистичный прогноз. Когда придется взбираться на холмы и объезжать булыжники, дело пойдет хуже.
Спальня – это нечто! Большая, просторная и удобная. В первую ночь возникли небольшие проблемы с температурой: было чертовски холодно. Марсоход и прицеп справляются с регулировкой собственной температуры, но на спальню их не хватает.
История моей жизни.
Марсоход оборудован электрообогревателем, который гоняет воздух при помощи небольшого вентилятора. Я этим обогревателем не пользуюсь, потому что РТГ обеспечивает меня необходимым теплом, так что снял вентилятор и подключил к электросети возле шлюза. Когда он заработал, осталось лишь нацелить его на спальню.
Решение немудреное, но надежное. Тепла у меня навалом, спасибо РТГ. Нужно было только равномерно распределить его. В кои-то веки энтропия на моей стороне.