Марсианин
Шрифт:
Мне оставаться, значит на мне главная физическая нагрузка в этот день и главный «замор».
Меня снаряжают усилиями всего экипажа. Говорю всем «до свидания» и иду в шлюз.
Ну кто знал, что это моё «до свидания» вот так растянется?!
Шлюзуюсь, пересаживаюсь в лифт, спускаюсь к вездеходу, что припаркован у опоры и ловлю себя на мысли, что за сутки пребывания на Марсе, как-то даже на нём пообвыкся…
Владимир на минуту замолчал…
Замолчал, вспоминая, и тут воспоминания трёхлетней давности его накрыли.
Зимовщик
Привычно
Владимир посмотрел под ноги, на песок, испещрённый следами ботинок скафандра и рубчатыми бороздами, которые накатал вездеход.
Вот так вот наследили! И ещё больше наследим, когда сюда спустится шесть человек основного экипажа Базы.
Не только наследят, но и перероют… за два года мы тут много чего накопаем. Владимир поднял глаза к близкому горизонту и обвёл его взглядом.
В ту сторону, куда он смотрел, простиралась бескрайняя каменистая пустыня, постепенно переходящая за его спиной и заслонённая от него сейчас громадой корабля, в гигантский базальтовый волдырь великого, давно уснувшего вулкана Олимп.
«Хватит по сторонам глазеть, — одёрнул себя Владимир, — пора работать».
«Ага! Надо ещё кадр для истории!» — подумал он. Взялся за поручень бортика вездехода, поставил ногу на подножку и развернувшись в сторону телекамеры корабля, помахал рукой.
— Ну ты позёр! — раздался в наушниках беззлобный хохоток Алексея.
— Ну как картинка получилась?
— Картинка супер! Амеры удавятся от зависти.
Ну да, они там в Америке все помешаны на «тачках», а тут такой «супер-гипер-пупер-кар»!
Также картинно запрыгнув в вездеход, Владимир плюхается на сиденье и положив руку на руль машет снова рукой.
— Ну всё, полный абзац! — смеётся Алексей, — только улыбки не хватает. За светофильтром гермошлема не видно.
— Ничё! Послезавтра, к твоей посадке я её прямо на нём нарисую! Ладно, я поехал, Счастливо!
— Счастливо! До встречи! — смеётся Алексей.
— До свидания! — это Ли.
Вездеход тихо заурчал и плавно потянул за собой пристёгнутый загодя прицеп с реактором. Владимир разворачивает вездеход и напоследок ещё вытягивает правую руку вперёд, выставляет большой палец в древнем русском жесте «Всё Замечательно!» и так проезжает мимо корабля.
Краем глаза замечает, как телекамера на борту корабля провожает его взглядом.
«Выпендриваться так выпендриваться!»
Эти кадры до сих пор забавляют и веселят публику, собственно чего Владимир и добивался. Ему сильно хотелось «приземлить» Марс. Но не в смысле «принизить достижение», а показать всем скептикам, что мы освоим не только такие районы Земли как Сибирь, но и холодные пески Марса.
Проехав опоры корабля, Владимир выжимает полный газ стараясь попасть в колею накатанную вчера. Надо поскорее убраться подальше от корабля.
Им скоро стартовать, так что лучше будет если вездеход с Владимиром будет на безопасном расстоянии.
Доехав
Издали «Ласточка» кажется миниатюрной, почти игрушечной. К тому же, как убедился Владимир ещё вчера, к перспективе на Марсе ещё надо привыкнуть. Сложно на глаз определить расстояние.
Поэтому отсюда спускаемый аппарат выглядит как большая разноцветная пластмассовая игрушка, посреди красного песка песочницы, с двумя большими и блестящими баками водорода по бокам.
Из-под опор корабля вдруг вылетает облако пыли, по пустыне раскатывается гром. «Ласточка» вздрагивает и величаво набирая скорость, вылезает из поднятого рыжего облака. Только на фоне тёмного неба становится видимым бледно фиолетовый, почти неподвижный в разрежённой атмосфере Марса, «меч» выхлопа ядерного двигателя.
— Надо бы помахать на прощание, — думает Владимир и его рука автоматически поднимается и легонько машет вслед уходящему, в тяжёлую синеву марсианского неба, кораблю. Всё более и более он превращается в этой глубокой ультрамариновой синеве в хвостатую звезду, уходя всё дальше от точки старта.
Меж тем корабль разворачивается по тангажу и рысканью что можно определить только по оставшемуся за ним длиннющему хвосту выхлопа. Выхлоп в этот момент ещё резко удлиняется и меняет оттенок.
«Включили газофазный режим реактора» — отметил про себя Владимир — начался основной разгон [7] .
Он так и стоял с поднятой рукой пока «Ласточка» не превратилась в яркую звезду, окончательно и шустро не покатилась за горизонт, выходя на орбиту.
Он совершенно забыл про «Марсоход», стоящий всё на том же месте, где его год назад оставили, превратив в радиомаяк, для будущей тогда, Марсианской экспедиции. А он всё это заснял — тоже получилась замечательная и символическая картинка. Но эту картинку Владимиру не суждено было увидеть в ближайшие два года.
7
Взлетает и садится корабль при режимах реактора «твёрдофазный» чтобы не травить место посадки осколками деления плутония. Общие энергетические затраты на этих участках траектории — несколько сотен метров в секунду. Скорость истечения в этом режиме 8–9 км/с. Основные же манёвры при выходе на орбиту и при сходе с неё осуществляются в газофазном режиме. Энергетические затраты для выхода на круговую низкую орбиту вокруг Марса 3,5 км/с. Скорость истечения в этом режиме — 35 км/с.
Корабль улетел, и на пустыню опустилась привычная уже тишина. Яростно, почти по космически, светило солнце, практически не согревая эти вечные, рыжие пески.
И не удивительно — от Солнца Марс почти в полтора раза дальше Земли.
Владимир опустил руку, попинал, для развлечения, торчащий из песка обветренный булыжник и пошёл заниматься своим любимым реактором.
К вечеру, большая часть его задания была выполнена: реактор установлен, трубы и кабеля от него подсоединены к главному модулю, а оставленный поодаль до этого первый оранжерейный модуль установлен в нужное место и технически подсоединён.