Марсианин
Шрифт:
— Ну… Это как раз очевидно. Амеры хоть и глухо, но на это всё-таки проговорились. Их газетчики растрепали.
— Ну их газетчики могут растрепаться обо всём. Причём и откровенный бред выдать.
— Они говорили, что они, таки, пришли к станции… Помню, первая публикация была в… «Лайф»? Там писали, что вы американцев нагнали оттуда… Впрочем, было бы интересно узнать из первых рук как оно было на самом деле.
Владимир посмотрел в потолок, хмыкнул и слегка помолчав выдал:
— Да ПОЧТИ всё так как они там описали, так и было, — Владимир очень ясно сделал ударение на слове
На последних словах Владимир ядовито ухмыльнулся и хохотнул. Но уже через мгновение стёр улыбку, прикрыл глаза и лицо его стало жёстким.
За секунду у него промелькнуло перед глазами всё то «происшествие». Когда он открыл глаза, от юморного выражения лица уже не осталось и следа. Он был даже слишком серьёзен. Он скосил глаза влево, и перед его мысленным взором снова встала рыжая пустыня, изящный контур вездехода стоящего вдали и фигурка человека, стоящего рядом и размахивающая руками. Всё это было аккуратно записано на телекамеру станции, но впоследствии никому из широкой публики показано не было. По вполне понятным причинам.
Тогда, американский челнок сел аж на четверо суток раньше советского. Видно получили от своего разведуправления какие-то особые указания.
Но, как и предполагал Владимир, появился их вездеход возле станции уже на следующий день после посадки. Американец возле вездехода даже и не подозревал, что его наблюдают не со стороны станции. Он продолжал изливать в эфир, на кривом русском языке, какие-то благоглупости, в то время как для Владимира он был как на ладони. И наблюдал его Владимир через визир оптического прицела.
Космонавт думал, что Владимир находится на станции. Зря думал. Не настолько он глуп.
— А почему наши об этом ни слова ни полслова?
— Американцы попросили… Слишком уж скандал был бы крутой, — вяло ответил Владимир.
— И мы их послушали?! — удивился Юрий.
— Ну… да. Какие-то особые политические расклады… Были тогда. Сейчас, думаю об этом будут трепаться на всех углах, хотя официально никто говорить не будет.
— А вы?
— Я? Хм… Мне, примерно за день до того, как я повстречал вас, сообщили, что гриф секретности с того происшествия снят, но не рекомендовали ничего говорить прямо. Особенно журналистам.
— Тоже политика?
— Ну, типа того, — неопределённо ответил Владимир, — что-то там амеры учудили очередной раз, если наши решили подтвердить «догадки» западной публики. Даже если это подтверждение будет вот таким глухим и неофициальным…
У Юрия меж тем как в басне, «глаза и зубы разгорелись».
— Так Норман там не просто так ногу поломал? Вы ему «помогли» поломать?! У амеров в прессе было напечатано, что они вынуждены были вернуться потому, что Норман ногу сломал.
— Не сломал. Я ему прострелил. Бедро прострелил.
— За что?! — тут же выпучил глаза Юрий.
— Он шёл с оружием.
— Нихренассе! — тут же глухо выдавил Юрий.
— От тебе и «нихренассе»! — мрачно заявил Владимир, при этом лицо его стало даже злым, — когда
— А чего они хотели?!
— Да чего… знамо чего! Наши секреты им нужны были. Только не учли, что и у наших тоже кое-что между ушами есть. У меня был аналог того ружья, что нёс Норман. Наше. К тому же за время сиденья на Марсе я очень хорошо изучил окрестности. Просчитать их стратегию и тактику было легко.
— Так вы их в той самой ложбине и «застукали»?
— Ну… да. Подними фотки окрестностей, я знаю у тебя как бы не полный комплект их… там есть фото противоположного от станции гребня. На нём здоровенный булыжник лежит. Метра два в высоту. Вот за ним и залёг. Из-под него очень хорошо почти вся ложбина просматривается, а меня можно было заметить разве что в упор. Я в тени был. А тени, особенно в это время суток, там весьма чёрные.
Владимир брезгливо поморщился и продолжил.
— Я как увидел эту парочку с ружьём… Озверел. От вероломства. Видно им ну страсть как приспичило пролезть на станцию. Потому и пошли на такие меры. По правде сказать, я Норману хотел голень прострелить, а вышло, что попал в бедро. Почти в колено. Почему он и не может до сих пор нормально ходить. Очевидно в кость попал. Как он там не окочурился от боли или кровопотери, хрен его знает. Не было у меня достаточной практики по стрельбе в скафандре, да в условиях Марса. Чудо что не промахнулся вовсе. А то чую, что они бы меня самого грохнули.
— А-аф-фигеть!
— А помалкивают амеры потому, что я весь «инцидент» заснял. На кадрах очень хорошо видно, что Норман в руках тащит. Под «исследовательское оборудование» та пушка ну никак не катит.
Владимир недобро усмехнулся и продолжил.
— Я это «кино», им же, пакетом в тот же день на орбитальный модуль перекинул. Адресно. Чтобы не наделали глупостей.
У Юрия глаза были круглые-круглые. От удивления. Владимир резко вышел из воспоминаний и весело ухмыльнулся.
— Что, такого не ожидал от меня услышать?
— Да. Честно: не ожидал.
— То ли ты ещё узнаешь, когда со всего секретность снимут, — многозначительно сказал Владимир, но продолжать не стал.
— Да вот представляю!.. — неожиданно и уверенно заявил Юрий. Он, всё ещё поражённый услышанным помотал головой и снова хитру посмотрел на Владимира.
— Представляю, так как именно это мы у себя там вычисляем.
— Ну… это не удивительно — Владимир глянул в потолок и философски сказал — вы сами в таком проекте участвуете, что не мудрено что ищите что-то подобное где-то на стороне. Думаю, также и инженера, что строили космодромы под Тюратамом с Плесецким, кто проектировал и строил ракеты, космические аппараты, тогда в пятидесятые… И позже… Тоже пытались найти что-то сверхкосмическое. Тех же инопланетян. Тарелки, там… летающие… Но на более серьёзном уровне, нежели американцы. Я слышал, что многие из участников тех проектов весьма серьёзно засветились в программах поиска внеземных цивилизаций.