Марсианка Подкейн
Шрифт:
– Юная леди, мне только что сказали, будто прискорбный инцидент, который мы обсуждаем, стал причиной горького разочарования для вас и вашего брата.
– Ясное дело, – ответила я не совсем учтиво.
– Так вот… Ваш дядя говорил о последствиях. Эти самые последствия могут просто утопить нашу фирму – ей перестанут доверять. У нас особый бизнес, мисс Фрайз. На первый взгляд мы обычные инженеры, ну и, конечно, няньки, воспитатели. Но самое главное заключается в том, что мы имеем дело с древнейшими человеческими чувствами. И если хоть кто-нибудь усомнится в нашей добросовестности и компетентности, то… – тут он беспомощно развел руками, – мы и года не
Мне стало его жалко, и я уже готова была выпалить, что не проболтаюсь даже во сне, даже под страхом смерти, но тут Кларк шепнул мне:
– Осторожнее, Под! Заряжено.
Так что я ничего не сказала и продолжала смотреть на директора холодным взглядом сфинкса. Я знала – на чутье Кларка можно положиться.
Доктор Шенстайн жестом велел мистеру Пуну помалкивать.
– Итак, дорогая моя леди, я не требую от вас молчания. Как говорит ваш дядя сенатор, вы приехали сюда не для шантажа, а торговаться мне нечем. Но фирма «Ясли Марсополиса, Анлимитед» никогда не увиливает от своих обязательств, даже если они нигде не записаны. Я пригласил вас, чтобы вместе подумать, как мы можем исправить положение. Я говорю о ваших планах, которые мы нарушили, хотя и непреднамеренно. Ваш дядя сказал, что собирался в путешествие с вами и с вашей семьей… но теперь вынужден лететь один. Он летит ближайшим рейсом линии Треугольника. Скорее всего, это будет «Трезубец», он стартует через десять дней. Что если мы попытаемся хоть отчасти исправить наш промах и купим вам и вашему брату билет в первый класс Линии Треугольника, в оба конца, естественно?
Что если?! У «Космопроходца» только и плюсов, что он летает в космосе и ходит к Земле. Старый неповоротливый грузовик. А корабли Треугольника – настоящие дворцы, это все знают! Я только и смогла, что кивнуть.
– Вот и хорошо. Надеюсь, путешествие будет приятным. Но… юная леди… пообещайте, просто по доброте души, что не будете рекламировать наши ошибки.
– А разве это не входит в условия сделки?
– Никакой сделки не будет. Ваш дядя доказал, что мы должны вам это путешествие при любых условиях.
– А-а… знаете, доктор, со всеми этими сборами, беготней я так умаюсь, что мне некогда будет вспоминать о каких-то ошибках! А вы лично, похоже, совсем в этом не виноваты.
– Спасибо, – он повернулся к Кларку. – Ну а ты, сынок?
Кларк, мягко говоря, не любит, когда его называют сынком, но сейчас он просто не обратил на это внимания и холодно выдал свой ответ, точнее, вопрос:
– А как насчет дорожных расходов?
Доктор Шенстайн вздрогнул, а дядя Том расхохотался.
– Ай да парень! Я же говорил, что он прожорлив, как песчаный ящер. Мальчик далеко пойдет, если его раньше не отравят.
– Ну так что вы можете предложить?
– Вот что, Кларк. Посмотри мне в глаза. Или мы сейчас договоримся, или я запихну тебя в контейнер и отправлю в утилизатор. Тогда вообще некому будет болтать, ведь твоя сестра улетит. Предлагаю вам по тысяче, нет, по пятнадцать сотен на дорожные расходы, а ты за это навсегда опечатаешь свою вякалку… или я кликну четверых громил с черными сердцами. Мы вырежем твой язык и скормим кошкам. Ну как, заметано?
– Мне еще полагаются комиссионные – десять процентов с этих пятнадцати сотен. У сестры не хватает
– Это я должен бы содрать с вас комиссионные за все. Договорились мы или нет?
– Договорились, – согласился Кларк.
Дядюшка Том поднялся.
– Вот и все, док. Он парень надежный, можешь ему верить. Так что расслабься, И вы, Квай Яу, переведите дух. Чек можете прислать завтра утром на мой адрес. Пошли, ребята.
– Спасибо, Том. Хотя, боюсь, это слово совсем не к месту. Чек будет у тебя дома раньше, чем ты сам. И… еще один вопрос…
– Слушаю, док.
– Том, я еще не родился, а ты уже жил здесь, так что я мало знаю о твоем прошлом – обычные сплетни да статья в «Кто есть кто на Марсе»… За что тебя сюда привезли, Том? Ведь не своей же волей ты сюда попал, правда?
Казалось, мистера Пуна вот-вот хватит удар. Меня тоже.
Но дядя Том не обиделся. Он от всей души рассмеялся и сказал:
– Меня обвинили в том, что я замораживаю детишек в корыстных целях. Облыжно, конечно. Я бы никогда не докатился до такого. Идемте, дети мои. Выберемся из этого гнезда вурдалаков, пока они не уволокли нас в свои подземелья.
Вечером, в постели, я сквозь дрему все вспоминала наш набег. Папа и мама ничуть не возражали – дядя Том все уладил по телефону еще до того, как мы вернулись домой. Тут кто-то из малышей заплакал, я поднялась и босиком пошлепала в детскую. Это был Дункан, мой милый братик, еще сухой, но ужасно одинокий. Я взяла его на руки, потетешкала немного, он поворковал, а потом описался, и пришлось медлить ему пеленки.
Хоть он и смотрит пока в разные стороны, мне он кажется очень хорошеньким, даже лучше, чем детишки в яслях, пусть они и старше на пять месяцев. Он уже крепко спал, когда я клала его в постельку. Пошла спать и я.
И вдруг остановилась как вкопанная. Линия Треугольника потому так и называется, что обслуживает все три планеты – Марс, Венеру и Землю. И маршрут корабля зависит от взаимного расположения планет в тот или иной момент.
Но как они расположены сейчас?
Я пошла в гостиную, отыскала еженедельник «Боевой Клич», скормила его проигрывателю… и отыскала страницы с расписанием прибытий и стартов.
Точно! Я попаду не только на Землю, но и на Венеру!
Венера! Знай об этом мама… нет, пока ей не стоит ничего говорить. А дядя Том наверняка окажется сговорчивее… там.
Наверное, я буду сильно скучать по Дункану – он такой миленький, прямо как пупсик.
4
Несколько дней я не могла урвать ни минуты, чтобы черкнуть хоть слово. Хорошо, что прививки для Терры, фотографии, паспорта и все такое прочее не пришлось делать заново, а то бы я так никуда и не улетела. Все шло наперекосяк. Правда, мама очнулась от своего атавистического изумления и здорово мне помогла. Секунды две-три она сносила вопли малышей и только потом бросалась к ним, а меня оставляла всю в булавках.
Не знаю, как собирался Кларк и собирался ли он вообще.
Он все так же слонялся по дому, молчал, а если и отвечал, то только невнятным ворчанием. И у дяди Тома, похоже, не было никаких забот. За все эти сумасшедшие дни я видела его всего два раза (я поклянчила у него багажный лимит и мой лучший из всех дядей согласился). Оба раза пришлось выскребать его из карточной комнаты в Клубе Лосей. Я спросила, как он умудряется готовиться к полету, да еще и в карты играть.
– Все очень просто, – ответил он. – Я купил новую зубную щетку. Разве нужно что-нибудь еще?