Марсианские хроники. Полное издание
Шрифт:
– Что же это за стихотворение? – спросил капитан.
Спендер переступил с ноги на ногу, поднял руку, вспоминая, на мгновение зажмурился, затем его тихий голос стал неторопливо произносить слова стихотворения, и все слушали его:
Не бродить уж нам ночами,Хоть душа любви полна.И по-прежнему лучамиСеребрит простор луна.Город
Лица людей обратились к лунам.
Меч сотрет железо ножен,И душа источит грудь,Вечный пламень невозможен,Сердцу нужно отдохнуть.Пусть влюбленными лучамиМесяц тянется к земле,Не бродить уж нам ночамиВ серебристой лунной мгле [4] .4
Стихотворение Джорджа Гордона Байрона в переводе Ю. Вронского.
Земляне молча стояли в центре города. Ночь была ясна и безоблачна. Кроме свиста ветра, ни звука кругом. Перед ними расстилалась площадь, и плиточная мозаика изображала древних животных и людей. Они стояли и смотрели.
Биггс издал рыгающий звук. Глаза его помутнели. Руки метнулись ко рту, он судорожно глотнул, зажмурился, согнулся пополам, густая струя наполнила рот и вырвалась, хлынула с плеском прямо на плиты, заливая изображения. Так повторилось дважды. В прохладном воздухе разнесся кислый винный запах. Никто не шевельнулся помочь Биггсу. Его продолжало тошнить.
Мгновение Спендер смотрел на него, затем повернулся и пошел прочь. В полном одиночестве он шел по озаренным луной улицам города и ни разу не остановился, чтобы оглянуться на своих товарищей.
Они легли спать около четырех утра. Вытянувшись на одеялах, закрыли глаза и вдыхали неподвижный воздух. Капитан Уайлдер сидел возле костра, подбрасывая в него сучья.
Два часа спустя Мак-Клюр открыл глаза:
– Вы не спите, командир?
– Жду Спендера. – Капитан слабо улыбнулся.
Мак-Клюр подумал:
– Знаете, командир, мне кажется, он не придет. Сам не знаю почему, но у меня такое чувство. Не придет он.
Мак-Клюр повернулся на другой бок. Огонь рассыпался трескучими искрами и потух.
Прошла целая неделя, а Спендер не появлялся. Капитан разослал на поиски его несколько отрядов, но они вернулись и доложили, что не понимают, куда он мог деться. Ничего, надоест шляться – сам придет. И вообще, он нытик и брюзга. Ушел, и черт с ним!
Капитан промолчал, но записал все в корабельный журнал…
Однажды утром – это мог быть понедельник, или вторник, или любой иной марсианский день – Биггс сидел на краю канала, подставив лицо солнечным лучам и болтая ногами в прохладной
Вдоль канала шел человек. Его тень упала на Биггса. Биггс открыл глаза.
– Будь я проклят! – воскликнул Биггс.
– Я последний марсианин, – сказал человек, доставая пистолет.
– Что ты сказал? – спросил Биггс.
– Я убью тебя.
– Брось. Что за глупые шутки, Спендер?
– Встань, умри как мужчина.
– Бога ради, убери пистолет!
Спендер нажал курок только один раз. Мгновение Биггс еще сидел на краю канала, потом наклонился вперед и упал в воду. Выстрел был очень тихим – как шелест, как слабое жужжание. Тело медленно, отрешенно погрузилось в неторопливые струи канала, издавая глухой, булькающий звук, который вскоре прекратился.
Спендер убрал пистолет в кобуру и неслышными шагами пошел дальше. Солнце светило сверху на Марс, его лучи припекали кожу рук, жарко гладили непроницаемое лицо Спендера. Он не стал бежать, шел так, будто с прошлого раза ничего не изменилось, если не считать, что теперь был день. Он подошел к ракете; несколько человек уписывали только что приготовленный завтрак под навесом, который поставил кок.
– А вот и наш Одинокий Волк идет, – сказал кто-то.
– Пришел, Спендер! Давненько не виделись!
Четверо за столом пристально смотрели на человека, который молча глядел на них.
– Дались тебе эти проклятые развалины, – усмехнулся кок, помешивая какое-то черное варево в миске. – Ну чисто голодный пес, который до костей дорвался.
– Возможно, – ответил Спендер. – Мне надо было кое-что выяснить. Что вы скажете, если я вам сообщу, что видел здесь, по соседству, марсианина?
Четверо космонавтов отложили свои вилки.
– Марсианина? Где?
– Это не важно. Позвольте мне задать вам один вопрос. Как бы вы себя чувствовали на месте марсиан, если бы в вашу страну явились люди и стали все громить?
– Я-то знаю, что бы я чувствовал, – сказал Чероки. – В моих жилах есть кровь племени чероков. Мой дед немало мне порассказал из истории Оклахомы. Так что, если тут остались марсиане, я их понимаю.
– А вы? – осторожно спросил Спендер остальных.
Никто не ответил, молчание было достаточно красноречиво. Дескать, грабастай, сколько захватишь, что нашел – все твое, если ближний подставил щеку – вдарь покрепче, и так далее в том же духе.
– Ну так вот, – сказал Спендер. – Я встретил марсианина.
Они недоверчиво смотрели на него.
– Там, в одном из мертвых поселений. Я и не подозревал, что встречу его. Даже не собирался искать. Не знаю, что он там делал. Эту неделю я прожил в маленьком городке, пытался разобрать древние письмена, изучал их старинное искусство. И вот однажды увидел марсианина. Он только на миг появился и тут же пропал. Потом дня два не показывался. Я сидел над письменами, когда он снова пришел. И так несколько раз, с каждым разом все ближе и ближе. В тот день, когда я наконец освоил марсианский язык – это удивительно просто, и очень помогают пиктограммы, – марсианин появился передо мной и сказал: «Дайте мне ваши башмаки». Я отдал ему башмаки, а он говорит: «Дайте мне ваше обмундирование и все, что на вас надето». Я все отдал, он опять: «Дайте пистолет». Подаю пистолет. Тогда он говорит: «А теперь пойдемте со мной и смотрите, что будет». И марсианин пошел в лагерь, и вот он здесь.