Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945
Шрифт:
В ту самую ночь, когда Гитлер был глубоко погружен в процесс планирования «Барбароссы» в Бергхофе, одиночный самолет, стартовавший из Аугсбурга близ Мюнхена, летел сквозь туман над Северным морем, направляясь не к Лондону, а к побережью Шотландии. Когда самолет пролетел побережье и углубился на запад, сотрудники королевской службы воздушного наблюдения определили его как «Мессершмитт-110». Это показалось наблюдателям странным. Не было никакой логики в том, что одиночный немецкий самолет летел над Шотландией в западном направлении, было известно также, что самолет этого типа не мог иметь на борту такого
Патрулировавший побережье «Спитфайр» принялся преследовать нарушителя, уступавшего в скорости, и сбил «Мессершмитт» (Гесса никто не сбивал. Он просто покинул самолет с парашютом, опасаясь разбиться при посадке в незнакомой местности, в сумерках. — Ред.). Тем не менее в 10 милях к юго-западу от Глазго, над Дангавел-Хаус, пилот вывалился из самолета, его парашют раскрылся, в то время как «Мессершмитт-110» упал на землю и сгорел в поле недалеко от каменного особняка премьер-министра Шотландии, герцога Гамильтона.
Дэвид Маклин, пахарь, живший близ Флорс-Фарм близ Дангавел-Хаус, услышал грохот рухнувшего самолета, когда готовился ко сну. Он выглянул в окно своего дома и увидел белый купол спускающегося парашюта. Маклин бросился во тьму ночи туда, где, по его расчетам, мог приземлиться парашютист, и вскоре обнаружил пилота, стремящегося освободиться от лямок парашюта. Затем парашютист встал на ноги, потирая свою правую лодыжку, которую повредил в результате падения.
В серебристом свете луны Маклин увидел хорошо сложенного человека в возрасте около 50 лет, смуглого, с нависшими бровями, одетого в серую полевую форму из прекрасного мягкого сукна и отличные летные сапоги. По возрасту, великолепной военной форме и явному нежеланию сопротивляться крестьянин понял, что парашютист не был обычным пилотом люфтваффе. Когда Маклин поинтересовался у пилота, кто он и не является ли он немцем, то услышал ответ на медленном английском языке: «Да, я немец. Меня зовут Альфред Хорн. Я хочу пройти в Дангавел-Хаус. У меня важное послание для герцога Гамильтона».
Когда капитана Хорна наконец привели к герцогу и была установлена его подлинная идентичность, об этом быстро сообщили Уинстону Черчиллю. «Мне показалось это фантастикой», — позднее писал премьер-министр.
Ведь парашютист среднего возраста оказался рейхсминистром без портфеля, членом Министерского совета по обороне рейха, членом Тайного совета кабинета министров и заместителем фюрера Третьего рейха Рудольфом Гессом. Он прилетел из Германии, чтобы предложить Великобритании мир в рамках миссии, которую Черчилль охарактеризовал как «совершенно искренний и неистовый поступок безумной доброжелательности».
Весть о том, что сделал заместитель фюрера, «взорвала Бергхоф подобно бомбе», отметил доктор Пауль Шмидт, переводчик Гитлера. Фюрер встретил эту весть в манере, которая соответствовала причудливой природе всего эпизода.
Незадолго до того, как Гесс в 6 часов вечера, в субботу 10 мая, взлетел на самолете с аэродрома Аугсбурга, заместитель фюрера написал письмо и передал его одному из своих адъютантов, капитану Карлхайнцу Пинтшу. Он поручил капитану выехать из Аугсбурга в Бергхоф в его личном поезде и передать письмо лично Гитлеру, что Пинтшу удалось сделать в полдень на следующий
После переговоров в назначенное время приема с несколькими посетителями фюрер принял Пинтша в своем кабинете, просторном помещении, отделанном светлым деревом, с красным мраморным полом и большими окнами, через которые открывались захватывающие виды гор, увенчанных снеговыми шапками. Спокойная атмосфера кабинета улетучилась, как только Гитлер прочел письмо, в котором Гесс пространно и бессвязно изложил цель своего полета в Англию. Потрясенный, фюрер немедленно послал за Герингом, фон Риббентропом, Борманом и Кейтелем, чтобы определить, как могло произойти это сенсационное событие и что делать дальше.
«Гитлер говорил и прогуливался со мной по просторному кабинету взад и вперед, — вспоминал позднее Кейтель. — Прикоснувшись ко лбу рукой, он сказал: — У Гесса, должно быть, психическое расстройство. Я вижу это из письма, которое он написал мне, — добавил Гитлер. — Я не узнаю Гесса в этом письме. Это совершенно другой человек. Что-то с ним случилось».
Поскольку англичане не сделали никакого заявления о прибытии Гесса, Гитлер, по словам Кейтеля, спросил Геринга: «Он добрался туда? Хватило ли ему бензина для полета, чтобы покрыть расстояние между континентом и Англией? Как насчет этого, Геринг? Мог он совершить полет на этом типе самолета?
Командующий люфтваффе, не зная в тот момент о том, что Гесс имел на «Мессершмитте-110» две дополнительные емкости с бензином, предположил, что заместитель фюрера мог не достичь Шотландии и, возможно, рухнул где-то в Северном море.
Гитлер распорядился, чтобы Гесса расстреляли либо посадили в психлечебницу, если он вернется в Германию.
Между тем Мартин Борман приказал двум капитанам из личной охраны фюрера посадить несчастного капитана Карлхайнца Пинтша под арест, пока проводилось тщательное расследование обстоятельств полета Гесса.
Обнаружили, что Гесс совершил с аэродрома Аугсбург тридцать учебных полетов. В двух предыдущих случаях он пытался вылететь в Шотландию, но был вынужден возвращаться — однажды потому, что в самолете возникли неполадки, в другой раз из-за плохой погоды. Больше всего вызывало вопросы то, как Гесс смог добыть инструкцию по пилотированию специально оборудованного «Мессершмитта-110» у конструктора самолета доктора Вилли Мессершмитта и как ему удалось провести сложные подготовительные мероприятия для своего полета с аэродрома Мессершмитта без того, чтобы были обнаружены его истинные намерения.
«Помню, этот вопрос тоже заинтересовал Гитлера в первую очередь, — свидетельствовал позднее фельдмаршал Кейтель, — точно помню также, что Гитлер издал немедленное распоряжение об аресте профессора Мессершмитта. С другой стороны, Гесс имел свободный доступ на все авиационные заводы, на экспериментальные и учебные летные поля. Сам он был опытным пилотом, и я знаю, что он имел полную свободу ходить туда, куда хочет. Невозможно было найти доказательства, что Мессершмитт имел хотя бы малейшее представление, не говоря уже о том, что знал планы полета. Это было установлено с полной определенностью, так же как и то, что жена, то есть фрау Гесс, тоже ничего не знала».