Маша без медведя 2
Шрифт:
Они смотрели на меня… неуверенно. Правда, быть может, я — просто не вполне трезвая девочка, которая сочиняет? А, быть может, нет?
На сцену вышла женщина в алом платье той редкой формы, что бросилась мне в глаза тогда в ресторане — похожей на ножны. Однако сейчас, благодаря высоченному воротнику, местную мадам можно было сравнить с мороженым в фольге, которое распечатали и немного развернули сверху. Рядом сел дядька с аккордеоном и заиграл нечто щемящее. Женщина запела на иностранном языке настолько трагически, что сразу стало ясно — про любовь.
—
Не знаю, что было положено делать в таких случаях, но мне даже в голову не пришло, что кто-то может распоряжаться моим решением. К тому же разговор начал приобретать неприятные мне нотки. Я поднялась:
— Если вы готовы терпеть ошибки начинающей…
В ответ он только скупо улыбнулся и подал мне руку.
Танцевать с ним было приятно. С таким партнёром, как я понимаю, можно практически вовсе не уметь танцевать, настолько уверенно он ведёт, а твои движения выходят гармоничными и естественными как будто сами по себе.
Что характерно, в отличие от вальсов и прочих танцев, включённых в бальную программу, во время танго разговаривать было не принято совсем. И даже улыбаться не особо получалось. Этот танец был как сплошной оголённый нерв, переживание эмоций, которых не было, но они могли бы быть. Я думала, что мы как будто играем в жизнь, и делаем это на полном серьёзе.
Потом была ещё музыка и ещё танцы, и я танцевала с разными кавалерами. И с Димой тоже. Мне как-то, знаете ли, неловко было ему сказать, что, мол: а ты знаешь, я ведь тебя узнала, дорогой принц. Нет, принц — это в Европе, а у нас тут он великий князь, вроде бы. Или цесаревич? Ну, короче, дорогой престолонаследник. Но ты, дескать, не думай, я с тобой вовсе не из-за этого.
Чувствуете, даже звучит ужасно.
Так что я не говорила ничего, просто общалась с ним точно так же, как и с остальными. Смеялась шуткам, не пытаясь найти в них какой-то потаённый многоплановый смысл.
Совершенно внезапно на сцене выступила акробатическая группа, потом фокусник. На знала, что в таких местах подобное показывают.
— Может, сходим во второй зал? — скучающе предложил Добрыня.
Кеша многозначительно показал ему бровями на меня, но я заметила и спросила:
— А что там?
— Там танцы, которые не особенно одобряет солидная общественность, — с усмешкой пояснил Саня.
— Что, прям неприличные?
— Не то что бы. Они… просто другие.
Мне стало интересно. Тем более я только что выпила полстакана этой сангрии, и в голове опять стало сумбурно. Нет, всё-таки нахваталась я от Баграра склонности к приключениям.
— Я бы хотела посмотреть.
Парни переглянулись:
— Не, я не пойду, — отказался Саша. — Не в моём вкусе. Если что — вас и троих хватит.
Это он имеет в виду, на случай очередной драки, что ли? Интересно, интересно…
Попасть во второй
— Это же бурм?
— Что? — не поняли все трое.
Этот танец — во всяком случае, этот ритм — был мне отлично известен! И назывался он медвежий бурм (последнее с медвежьего переводится как «дрыг»). Не может быть!
Я посмотрела в их лица и поняла, что объяснять такое не ст о ит.
— Как называется этот танец?
— Рок-н-ролл, — с улыбкой просветил меня Дима, — приходилось слышать?
— О, да! Только представили мне его по-другому.
Добрыня галантно распахнул дверь, и звуки обрушились на нас. Здесь было громко. И ещё — девчонки периодически визжали. Зачем?
Я остановилась на пороге, наверху небольшой лесенки, спускающейся в зал, с удивлением наблюдая за прыгающей внизу толпой.
— Не то? — спросил на ухо Дима.
Я покачала головой:
— Меня не так учили танцевать. Меньше прыгаем, больше движения бёдрами и плавнее. Я покажу, пошли!
Мы спустились вниз, и музыка всё больше захватывала меня. Музыка была хороша! Она отзывалась в теле какими-то совсем древними звоночками, только вот эти угловатые жесты, неуклюжие прыжки и ноги, скрюченные, как у старух — это всё, ребята, лишнее. Плавнее. Расслабься. Выпусти своего внутреннего медведя!
Я чувствовала, как музыка входит в меня, в каждое движение…
— А у неё прикольно получается! — с удивление сказал Кеша.
Ах, хвалите меня! Мне даже партнёр не нужен был сейчас. Медведи могут танцевать по одному, парами или целой толпой — и каждый раз это невозможный балдёж! Через некоторое время я поняла, что стою в середине большого круга, и все пытаются повторять за мной.
Не знаю, сколько мы так отжигали. Наверное, пока ноги не начали отваливаться.
— Всё, — честно сказала я, — я хочу пить и спать.
Мы вернулись в первый зал, где, между прочим, показывали очень неприличный танец как-кан, когда девицы на сцене выходят в длинных юбках, а потом начинают их задирать, всячески махать подолами и выкидывать вверх ноги, показывая трусы. Я сказала, что в женских трусах для меня мало интересного, выпила сангрии (не так уж много её в бутылке и осталось) и пошла в номер.
ПЬЯНОЙ МНЕ БЫТЬ НЕ ПОНРАВИЛОСЬ
Комнату мне определили самую дальнюю, напротив ванной. После коварной сангрии (или, скорее, после той дряни, которая, как я теперь предполагаю, настроена взаимодействовать с алкоголем на предмет утраты самоконтроля) голова снова немного кружилась. Я посмотрела на махровый халат, прилагавшийся к каждой комнате, на стопку полотенец… А чего, собственно? Где я только сегодня не побывала. Недурно бы и ополоснуться. Я сняла и повесила на крючок для одежды чужое платье… и тут увидела себя в большом ростовом зеркале.