Маша попала
Шрифт:
— О, проснулась бедовая, — кивнул мне чёрт, — Солнце давно встало, а шеф усё спит. Не хорошо.
— Шеф, горемычный, в отпуске. А мы так, посредники, — дед не мог удержаться от реплики. Он, в принципе, редко молчит, но я как-то привыкла уже.
— А надеть что-то менее приветливое не судьба? — черныш окинул меня придирчивым взглядом, не удержавшись и опять пялясь на зону декольте.
И что он там нашел?
— А ты хочешь, чтобы я разгуливала в траурном платье до пят
— Плюс-минус, где-то рядом. Давай знакомиться. Я Инногентий Шестнадцатый.
— Иннокентий?
— Нет, она у вас глуховатая что ли? — это он деду, — Инногентий.
— Лады, Кеша, я — Маша.
— Машу оставь для мамули. Госпожа Марья будешь. Но к сурдологу сходим с тобой как время появится. А сейчас марш переодеваться и вперед к новым свершениям!
Он махнул рукой и испарился в воздухе с громким хлопком. Кто слышал, как хоть раз лопался надутый шарик знает, что за звук я услышала.
Ну что же, бабулечка всегда говорила, если не можешь перебороть обстоятельства, тогда просто расслабься и получай удовольствие.
На порог я вышла в черном кружевном мини, за неимением других вариантов. Толпа притихла и заметно напряглась.
— Люд честной, зачем пожаловали?
«Люд» не решался ни слова молвить. Боятся — значит уважают.
Вперед выступил соседский парнишка Ванька.
— А ведунья Марья где будет?
Хотелось ответить' в Караганде', но я тактично воздержалась.
— Пред тобой ее последовательница. Госпожа Марья я.
Народные массы прониклись.
— Дык это ж Машка, внучка Марьи Фёдоровны. Из столицы в прошлом месяце прибыла, — вперед выскочила дородная баба, но жутко крикливая. Бабуля дружбу с такими в силу своей интеллигенции не водила, а значит, что эта особа местная сплетница.
— Машка — это корова у тебя на привязи, а я в Москве обучалась в Ковене и получала степень. Так что Господа Марья для вас, если удобно вторая.
Аборигены загудели. Кто-то кивал, кто-то хмурился. Поди разбери этих людей, простых и сельских до самого копчика.
— Нам помощь нужна, Госпожа Марья Вторая, — слово взял староста. Круглый мужичок лет пятидесяти с красновато-лиловым носом. Запойный значится.
Ну что же, чем смогу — помогу. С учетом ограниченных способностей придется крутиться как белке в мясорубке.
— Выстраивайтесь в очередь по одному и ждите пока окликну, — затем задумалась и добавила, — Приемные часы с десяти утра до пяти вечера. Обед с часу до двух.
Развернувшись, я покинула крылечко и вошла в дом.
Кеша уже во всю шаманил в зале, подготавливая все к посетителям.
Усевшись на диван с кружкой кофе, я позвала первого просителя. Чертик спрятался
На пороге появился староста. Окинув меня сомневающимся взглядом, перешел сразу к делу:
— Ты это, Госпожа, помоги мне. Сосед на жинку мою засматривается, нужно отвадить.
Это мы можем. Я кивнула и потянулась к столу, на котором Инногентий оставил ящик с возможной атрибутикой. Немного покопавшись, нашла маленький флакончик с кем-то засушенным.
— Вот возьми, посыпь этим порог, а сам приударь за женой того негодяя. И будет тебе счастье.
Мужчина поднялся и благодарно кивнув удалился.
Если так дело пойдет, но скоро должна управиться.
— Ты что дурёха дала ему? — донеслось из-за угла.
— Не знаю, вроде тараканы средней просушки.
Он хлопнул себя ладошкой по лбу.
— Это от клопов и блох!
— Ну вот, и этих отвадим.
— И кого мне Ковен послал? — продолжал убиваться малый под громкий клацающий ржач дедули.
— Это не я к тебе пришла. Это ты на мои хрупкие плечи свалился, чернявый. Следующий! — с энтузиазмом позвала я.
И пошла череда претензий и просьб, вперемешку с слезливыми мольбами.
4
Последняя посетительница была особенно настойчивой. Стояла на смерть просто и сдаваться не планировала.
— Повторяю Вам, кошка — это не моя юрисдикция! Не могу я бегать по Дёминке с криками «кысь-кысь-кысь»!
— Госпожа Марья, взываю к Вашему великодушию. Муська — член нашей семьи. Ее украли. Помагичте, можа, найдётся засранка? Мы ужо все ноги истоптали в поисках. Нетути нигде нашей красавицы.
Я, конечно, склонялась к версии о том, что оная просто загуляла с каким-то соседским рыжим ловеласом, а может и с несколькими, хотя это противоречит традиционным семейным ценностям. Но всё же кошки — не люди, а люди — не кошки, а по сему лишь устало выдохнула:
— Не обещаю, но постараюсь вернуть Вам любимицу.
Женщина ушла, сияя как олимпийский рубль, а из угла выскочил Кеша.
— Нечего нам распыляться на такие мелочи. Может клиент посерьезнее будет, а ты разную животину будешь по болотам да амбарам рыскать.
«Клиент»? Я точно помнила, что клиент — это деньги. А деньги мы любим.
— За это еще и платят?! — усталость рукой сняло.
— Всяк труд должон оплачиваться соизмеримо вложенным силам. Мы тута не благотворительный фонд. Всему тебя учить нужно.
Мудро, ничего не скажешь. Так я с таким наплывом просящих озолочусь.