Маша

Волк Татьяна

— Блин. Ну, конечно. Спасибо, что напомнила, а то моя репутация в глазах Кирюхи сильно бы пострадала. Пацаны должны уметь держать свое слово.

— Вот именно, — согласилась я с улыбкой на лице. — Так что больше не забывай.

Юра тоже улыбнулся и, пообещав позвонить через две недели, скрылся за дверью кафе.

— Очень мило, — радостно прощебетала Женя, едва мы с Кириллом вернулись за наш столик. — Теперь я понимаю, почему Маша не спешит расставаться со своей подругой и её сыном ради Кира.

— Не говори

глупостей, — сердито оборвал её мой так называемый парень, который готов растрепать всему свету о том, что я якобы его девушка. Хотя в этот раз это понятно хотя бы из-за Жени и Саши.

— Юра. Он просто хороший друг, — хрипло сказала я, стиснув ладонь Кирилла на столе. — Мы с ним крестные Кирилла. Пятилетнего сына моей подруги. Он приезжает к нам раз в полгода навестить Кирюшку, так зовут ребёнка и…

Взрослый Кирилл вдруг тяжело хлопнул второй ладонью по столу и рассмеялся. Я с недоумением на него посмотрела, и Кир с намеком спросил:

— Истории про муми-троллей значит твоя любимая книга, да Маша? — я непонимающе вскинула руки. О чем он думает вообще?

Кирилл молча поднял меня со стула и отвел в сторону, так чтобы Женя и Саша нас не слышали.

— О чем ты говоришь вообще? — дернула я его за руку. — Ты кстати, так и не вернул мне эту книгу. Спасибо что напомнил.

— Я говорю о том, — с улыбкой сообщил мне Кир, — что, когда мы первый раз встретились, ты не знала моего имени, Маша. Где ты прятала ребёнка весь день?

Я сильно побледнела и отвела глаза.

— Там не было никакого ребёнка. С чего ты взял?

— Книга. Имя Кирилл, которым ты вряд ли могла назвать меня тогда. И детский смех на кухне, — с улыбкой перечислил молодой мужчина. — Ну, признавайся, Маша, Шерлок Холмс тебя раскусил.

Я поджала губы и нахмурилась.

— А ты Роману Викторовичу не скажешь?

— О чем? — обрадовался парень — О том, что приставал к девушке, от которой он велел мне держаться подальше? Или о том, что заставил её играть мою невесту перед моими же родственниками?

Я подняла на него глаза, и Кир резко посерьёзнел и взял меня за руку.

— Ну, конечно не скажу, Маш. Так, где он был?

— Ну, сначала, он спрятался от тебя в кухонном шкафчике, и его очень позабавил случай с кофе.

— Это варево сложно назвать кофе, — скривился «мой жених», вспоминая эту противную жижу, которую ему пришлось выпить. — А потом?

— А потом, он закрылся в шкафу в одной из кладовок с моим смартфоном, весь день смотрел мультики и фильмы про черепашек-ниндзя, ел шоколадное печенье и изображал из себя шпиона на задании.

— Ты безответственная мать, — с улыбкой покачал головой Кирилл. — Могла бы сразу сказать, что пришла с сыном.

— Откуда я знала, что тебе можно это сказать? Может, ты вообще детей ненавидишь, или нажаловался бы своему другу и тот меня уволил. Своему брату и Жене ты вообще сказал,

что это ребенок моей подруги!

— Да, но… Я просто ляпнул первое, что пришло на ум. И потом мне почему-то пока сложно представить, что у тебя есть пятилетний ребенок. Не знаю почему. Может, если ты нас с ним познакомишь, то мое отношение к этому изменится.

Я покраснела и отвела глаза. У меня действительно нет своего пятилетнего сына. И даже еще не было того из-за чего он мог бы появиться.

— Я не вижу повода. — Глухо произнесла я.

— В смысле? — не понял Кирилл. — Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что я не понимаю, почему я должна знакомить своего сына со своим ЯКОБЫ парнем, — прошипела я, чтобы никто не услышал. — Ты не забыл, что мы только притворяемся, что у нас отношения? Потому что если бы мы не притворялись, то у нас бы их вообще просто не было. И мне из-за тебя еще нужно объяснять Юре, что у меня нет никакого молодого человека и это всего лишь игра для… — Твоих родственников хотела сказать я, но Кир изменился в лице и до боли стиснул мою ладонь.

— Конечно, мы притворяемся, — мрачно сказал он. — Но мне казалось, что даже если мы разыгрываем влюбленных друг в друга людей, то при этом вполне искренне можем быть хотя бы друзьями. Но видимо я ошибся, — со злой усмешкой на губах оборвал он сам себя. — Извини, Маша.

Дрожащей рукой, растрепав свои волосы, Кирилл одарил меня разочарованным взглядом и без слов вернулся к брату и Евгении, а я осталась стоять растерянно глядя ему вслед.

Почему потеря его даже дружеского расположения причиняет мне боль?

Дышать трудно и на глаза наворачиваются слезы. Я бросаюсь в дамскую комнату и ополаскиваю лицо холодной водой.

— Какая же ты дура, Машка, — говорю я себе, глядя на свое отражение в зеркале. После чего вытираю лицо салфеткой и возвращаюсь ко всем остальным.

Мне следовало бы извиниться перед Киром, ведь я его обидела, он простил бы меня, и все вернулось бы в тот момент, когда он не был таким отстраненно-холодным по отношению ко мне. Но я не хочу давать ему надежду на что-либо, потому что не уверена, что она будет не ложной. Я боюсь, что его «дружба» ко мне может перерасти в нечто большее, а я не уверена, что смогу переступить через себя и ответить на это нечто большее, забыв про Никиту.

Поэтому я молчу. И он делает вид, что меня нет рядом с ним. Хотя это и доставляет ему мало радости. Это радует разве что Женю, которая светится сейчас, как новогодняя ёлка.

«Я просто не хочу причинять этому парню еще больше боли», — твержу я себе как мантру. Хотя может у меня просто большое самомнение, и я вряд ли всерьёз могу заинтересовать Кира, но все равно не хочу делать что-либо, чтобы снова привлечь его на свою сторону.

— Куда теперь отправимся? — весело спрашивает Женя.