Машина Любви
Шрифт:
Он включил бритву и, решив послушать вечерний информационный выпуск, нажал кнопку телевизора. На экране появился Энди Парино. Он с воодушевлением рассказывал о летающей тарелке, которую кто-то якобы недавно видел. Робин слушал без интереса до того момента, пока не пошли кадры с изображением летающей тарелки. Он подошел поближе к телевизору — можно было поклясться, что на этом чертовом аппарате виднелись даже иллюминаторы.
— В Пентагоне утверждают, — голос Энди приобрел иронический оттенок, — что это шар-зонд. Но если это так, то зачем тогда на
Робина эта информация по-настоящему заинтересовала, и он решил тут же позвонить Энди. Было уже поздно, но ничего, они с Тиной еще успеют в «Уолдорф» к половине девятого.
Он застал Энди в студии и сделал ему комплимент по поводу сюжета с летающими тарелками.
— Твой текст был отличным, дружище. Кто его написал?
— Мэгги Стюарт, — ответил Энди. — Помнишь, я тебе о ней говорил.
— Похоже, что это неглупая девушка.
— Никак не могу уговорить ее выйти за меня замуж.
— Вот я и говорю, что она неглупая. Какая у вас погода?
— Двадцать один градус тепла и ни облачка!
— А здесь минус один и, кажется, собирается дождь.
— Робин, если бы я был, как ты, директором службы информации, то зимой ездил бы в теплые края, а летом — в холодные.
— Если бы я мог! Сейчас мне нужно нацепить на шею черный галстук и отправляться в «Уолдорф».
— Ты с ума сошел! В конце концов, живем только раз. Почему бы тебе не приехать сюда на несколько дней и немного не развлечься?
— Я бы с удовольствием.
— Ладно, Робин, мне пора. Парень, который видел тарелку, ужинает сегодня с нами. Он преподает математику в колледже и даже назвал приблизительную скорость аппарата. Из этого материала, похоже, могла бы получиться неплохая передача.
— Подожди, — сказал Робин. — Это здорово подошло бы для «Мыслей вслух».
— Ты хочешь, чтобы я прислал тебе все документы?
— Нет, я приеду сам. Хочу поговорить с вашим математиком.
— И когда ты приедешь?
— Сегодня вечером.
После короткого молчания Энди воскликнул:
— Сегодня вечером? Робин рассмеялся.
— Следую твоему совету. Хочу провести на солнце несколько дней.
— Отлично! Я закажу тебе номер в «Дипломате».
В аэропорту Робина ожидала машина. Номер в отеле был в полном порядке. Робин даже нашел в холодильнике лед и бутылку водки, а на столе записку: «Позвони мне завтра утром. Спокойной ночи. Энди».
Попросив принести местные газеты, Робин разделся, налил себе немного водки со льдом и удобно устроился на кровати. Листая газету, он увидел на второй странице фотографию улыбающейся девушки. Аманда! Это была одна из фотографий для журнала мод, на которой Аманда стояла с запрокинутой головой и развевающимися волосами. Статья называлась: «Наша королева красоты больна». Робин быстро прочел ее и сразу же позвонил Айку в Лос-Анджелес.
— Айк, это серьезно?
— У нее теперь все серьезно. С мая она живет как бы в рассрочку.
— Я имел в виду… — Робин замолчал.
— Нет,
Я все время что-то придумываю, притворяюсь, что тоже устаю, объясняю это переменой климата, туманами, в общем, — всем. Это ад! Слава Богу, сейчас она немного восстанавливает силы. Ей перелили литр крови, а завтра попробуют дать новый препарат. Доктор считает, что он подействует, и если повезет, то она продержится еще несколько месяцев.
— Айк, она ведь не догадывается, правда?
— И да, и нет. Конечно, у нее есть кое-какие подозрения. Нужно быть полной идиоткой, чтобы их не иметь, когда у тебя каждую неделю берут анализ крови и делают пункцию костного мозга раз в месяц. Ей однажды делали ее в моем присутствии.
Я думал, что упаду в обморок, когда они начали втыкать иглу в кость. А она даже не поморщилась. Я потом спросил, было ли ей больно? Так представь, она только улыбнулась и кивнула головой. Робин, эта девушка меня многому научила. Она умирает от страха, но никогда этого не показывает. Знаешь, что она мне сегодня сказала? «Бедный мой Айк! Какое я для тебя тяжкое бремя». Голос Айка задрожал:
— Робин, я люблю ее. Когда я ввязывался в эту историю, я ее не любил, а действовал из личных интересов, совершенно эгоистических. Я думал устроить для нее шикарную жизнь, по-королевски похоронить, а потом собирать комплименты. И вот, впервые в моей собачьей жизни, я действительно влюбился и готов отдать все до последнего цента, лишь бы ее вылечить.
Айк разрыдался.
— Айк, я могу что-нибудь сделать?
Робин почувствовал растерянность, услышав, что такой мужчина, как Айк, плачет. Он не находил, что сказать.
— Боже мой, — сказал Айк, — я не плакал со дня смерти моей матери. Извини, что не смог сдержаться. Это впервые, когда я могу об этом с кем-нибудь поговорить. Никто не в курсе, кроме тебя, меня, Джерри и доктора. И я должен ломать комедию перед Амандой! У меня уже нервы не выдерживают. Извини меня.
— Айк, я в отеле «Дипломат», в Майами Бич. Если хочешь, можешь звонить мне каждый вечер.
— Нет, хватит. Сегодня вечером я отвел душу. Я могу все вынести, только не то, когда она просит сделать ей ребенка. Ей так хотелось бы иметь малыша. Видел бы ты, как она нянчится со своим котом!
— Это очень хороший кот, — сказал Робин. Немного помолчав, Айк заговорил низким голосом.
— Ей всего двадцать пять, Робин! Двадцать пять! Я старше ее на двадцать лет. Что я сделал в жизни, чтобы иметь право прожить вдвое больше, чем она? Почему она должна умереть, когда в ней столько красоты, столько жизни, нерастраченной любви?