Машина ужаса(Фантастические произведения)
Шрифт:
Глава V
Мы едем в Америку
Признаюсь, что всему этому я поверил не сразу: слишком похоже было на мистификацию. Угадывание чужих мыслей, запись движений души на автоматическом приборе, а особенно эти огненные буквы во тьме, — все это было слишком Необычайно.
В сущности, теоретически продумывая все виденное, я не находил в нем ничего невозможного, но поверить сразу в его практическое осуществление в такой форме, которую можно было, так сказать, ощупать руками, — я долго не мог.
Юрий много рассказывал
Это все было больше похоже на сказку, чем на научную работу.
Особенно поразило меня объяснение, данное им с этой точки зрения, возможности передачи на расстоянии настроений, сильных переживаний близких друг другу людей.
— Разумеется, если вообще согласиться с тем, что человек излучает электромагнитные волны разной длины, соответствующие различным переживаниям, — сказал я Юрию, — то возможно, что колебания эти могут быть восприняты другим индивидом на расстоянии тысяч верст, но, во-первых, почему же они заставляют отозваться именно того или иного человека, а не всех вообще, а, во-вторых…
— Вы забываете, — перебил меня мой приятель, — что струна отвечает другой струне созвучанием лишь тогда, когда она настроена с первой в унисон, то-есть способна издавать звук той же высоты.
— Ну, и что же?
— Да то, что изо всех людей на данное колебание отзывается лишь тот, кто настроен также в унисон с живым источником, излучающим волны. Так же и станция беспроволочного телеграфа принимает не все электромагнитные колебания, проходящие мимо нее, а выбирает, так сказать, те, на которые она настроена.
— Допустим, — продолжал я, — так вот, во-вторых, почему этим настроенным в унисон прибором оказывается, как вы говорите, человек близкий и в каком именно смысле?
— Это не обязательно, но в большинстве случаев действительно так бывает. И естественно, почему. Надо обернуть вопрос: не потому люди могут быть настроены в унисон, что они близки, а, наоборот, именно потому они близки, что, быть-может, случайно в той или иной области своих переживаний излучают волны одинаковой длины.
— Какая же, однако, связь между, положим, духовной близостью двух людей и одинаковостью характера излучаемых ими колебаний?
— Вполне понятная. Одинаковость длины волн указывает на одинаковость производящих их нервных токов, а значит, и отвечающих им переживаний, идей, эмоций и прочее.
— Вот как. Следовательно, всякое чувство взаимной любви, симпатии, приязни вы объясняете случайной одинаковостью устройства нервно-мозговых аппаратов, излучающих одинаковой длины психические волны?
— Не всегда случайной, — возразил мой собеседник; — часто это сходство зависит от одинаковой наследственности. Это объясняет легкость возникновения такой близости у людей из одной семьи.
— Однако, очень часто у индивидов, совершенно не имеющих общей наследственности, эта близость оказывается несравненно больше; ну, скажем, у мужа и жены. Неужели это только случайность?
— И
Опять-таки теоретически я ничего не мог возразить против такой последовательной логики.
— Но в этом отношении теория вашего дядюшки именно только теория, гипотеза? Проверить ее фактически вряд ли возможно.
— Нет, кое-что и на эту тему уже накопилось. Да, вот вам один факт, не подлежащий сомнению. Когда в 1915 году младший брат дяди Сергея умер на фронте, где он был офицером, — в момент его смерти его мать и сестра ясно видели или во всяком случае почувствовали его присутствие.
— Помилуйте! — возразил я, — мы уж договорились, кажется, до явления призраков и прочей чертовщины?
— Почему же чертовщины? Сильная вспышка жизненной энергии в момент смерти явилась источником интенсивных колебаний, воспринятых организмом, настроенным и унисон.
— Все это так, но самая связь этого явления с теорией нервно-психических колебаний — все-таки только гипотеза?
— Да, к сожалению, покойный дед не имел в своем распоряжении психографов, которые стоят в лаборатории дяди Сергея и которые вы там видели. Но теперь, в случае чего-либо подобного, вполне возможна и фактическая поверка.
— Я бы искренно пожелал, чтобы случай этот не представился.
— Почему? — с удивлением спросил Юрий.
— Да потому, что «что-либо подобное» должно приключиться или с вами, или с вашим дядюшкой, по которым установлены эти… как вы их называете?
— Психографы. Да, об этом я и забыл, — засмеялся Юрий, — ну что же делать? А я думаю, дядюшка от души желает мне несчастной любви, разочарования в жизни, крупного проигрыша и других сильных ощущений.
— Так же, как моя жена не менее искренно пророчит вам тихую пристань семейной жизни, к огорчению Сергея Павловича.
— А ваше мнение, дорогой мой?
— Пожелаю вам быть самим собой и не искать ничего умышленно.
— Аминь. Ответ, достойный дельфийского оракула. А я, пожалуй, склоняюсь к мнению дядюшки, хотя и по другим, нежели он, мотивам.
Этот разговор происходил вечером в моем кабинете, где мы только что закончили разборку коллекции окаменелостей из ухтинского песчаника. А через два дня я получил из Центрального управления разработок Севера в казенном пакете официальное предложение войти в состав комиссии, командируемой в Пенсильванию для ознакомления с условиями залегания нефтеносных пород и характером их разработки с целью уяснения некоторых вопросов по начинаемой эксплуатации Ухтинского района.