Машины создания
Шрифт:
Потому что это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Новости о том, что есть способ избежать фатальности большинства смертельных болезней может действительно звучать слишком хорошо, чтобы быть правдой, однако это только малая часть более сбалансированной истории. В действительности опасность молекулярной технологии примерно уравновешивает её положительный потенциал. В части 3 я очерчу причины считать нанотехнологию более опасной, чем ядерное оружие.
Хотя по сути, природа нисколько не заботится о том, что мы считаем хорошим или плохим и о нашем чувстве баланса. В частности природа не ненавидит род людской в достаточной степени, чтобы встать
Много лет назад хирурги пытались быстро ампутировать ноги. Роберт Лстон из Эдинбурга, Шотландия, однажды отпилил бедро пациента за рекордное время – тридцать три секунды, по пути отхватив три пальца своего ассистента. Хирурги работали быстро, чтобы сократить агонию своих пациентов, потому что их пациенты оставались в сознании.
Если смертельно опасное заболевание без биостаза – это сегодня ночной кошмар, подумайте о хирургии без анестезии в дни наших предков: нож, врезающихся в плоть, потоки крови, пила, скрежещущая о кость пациента в сознании… Однако в октябре 1846-го года В.Т.Г. Мортон и Дж. Ц. Варрен удалили опухоль пациента под анестезией; Артур Слатер утверждает, что их успех "был просто осыпан приветствиями, как величайшее открытие века." С помощью простых методов, основанных на известном химическом веществе, ходячий ночной кошмар ножа и пилы наконец закончился.
Когда покончили с агонией, хирургия стала применяться шире, вместе с хирургическим заражением и ужасом ставших обычным делом смертей от гниющей плоти в теле. Однако в 1867 году Джозеф Листер опубликовал результаты своих экспериментов с фенолом, закладывая принципы антисептической хирургии. С помощью простых приёмов, основанных на известном химическом веществе, ужас гниения заживо резко сократился.
Потом последовали сульфопрепараты и пенициллин, которые одним ударом положили конец многим смертельно опасным болезням… список продолжается.
Впечатляющие прорывы в медицине прежде происходили, иногда благодаря новому использованию известных химических веществ, как в случае анестезии и антисептической хирургии. Хотя эти успехи могут казаться слишком хороши, чтобы быть правдой, они тем не менее оказались правдой. Спасение жизней использованием химических веществ и процедур, приводящих в биостаз, аналогичным образом могут быть правдой.
Потому что врачи сегодня биостаз не используют.
Роберт Эттинджер предложил метод биостаза в 1962 году. Он утверждал, что профессор Джин Ростанд предлагал тот же самый подход годами раньше, и предсказывал его возможное использование в медицине. Почему биостаз при помощи замораживания не стал популярным? Отчасти из-за его начальной дороговизны, отчасти из-за человеческой инертности, а отчасти из-за того, что средства ремонта клеток оставались неясными. Однако консерватизм, присущий медицинской профессии также сыграл роль. Обратимся снова к истории анестезии.
В 1846 году Мортон и Варрен поразили мир "открытием века", анестезией с помощью эфира. Однако на два года раньше, Хорас Веллз использовал анестезию азотистым оксидом, а ещё два года до того Скрауфорд В. Лонг выполнил операцию, используя эфир. В 1824 году Генри Хикман успешно подвергал анестезии животных с помощью обычного углекислого газа; позже он потратил годы, убеждая хирургов в Англии и Франции протестировать азотистый оксид в качестве анестетика. В 1799 году, целых сорок семь лет до великого «открытия» и много лет до того, как ассистент Листона потерял свои пальцы, сэр Хьюмфри Дейви писал: "Поскольку азотистый оксид в своём широком действии способен уничтожать физическую боль, возможно, он может использоваться во время хирургических операций."
Однако
Многие боялись боли хирургии больше, чем самой смерти. Возможно, пришло время пробудиться от последнего ночного кошмара медицины.
Потому что не доказано, что это работает.
Это правда, что ни один эксперимент сейчас не может продемонстрировать реанимацию пациента из биостаза. Но требовать такой демонстрации значило бы иметь скрытое предположение, что современная медицина уже приблизилась к последним пределам возможного, что её никогда не обойдут достижения будущего. Такое требование звучало бы как осторожное и разумное, но в действительности оно попахивает огромным невежеством.
К сожалению демонстрация – это как раз то, что врачей учили требовать, и на то были хорошие причины: они желают избежать бесполезных процедур, которые могут нанести вред. Возможно, этого будет достаточно, что пренебрежение биостазом ведёт к очевидному и необратимому вреду.
Решат ли люди использовать биостаз, будет зависеть от того, считают ли они его шансы на успех стоящими. Эта игра включает ценность жизни (что является личным делом), стоимостью биостаза (которая кажется разумной по меркам современной медицины), шансами, что технология будет работать (они представляются отличными), и шансами, что человечество выживет, разовьёт технологию и оживит людей. Этот последний момент заключает в себе самую большую часть неопределённости.
Предположим, что люди и свободные общества действительно выживут. (Никто не может высчитать шансы этого, но предположим, что неудача отбила бы само желание прикладывать усилия, чтобы способствовать успеху.) Если так, то технология будет продолжать продвигаться вперёд. Разработка ассемблеров займёт годы. Изучить клетки и научиться восстанавливать ткани пациентов из биостаза займёт ещё больше времени. На вскидку, разработка систем ремонта и приспособление их к реанимации займёт от тридцати до сорока лет, хотя успехи в автоматическом инжиниринге могут ускорить процесс.
Однако, по-видимому, требуемое время не имеет значения. Многие оживляемые пациенты будут больше заботиться об условиях жизни, включая, будут ли вокруг них их друзья и семьи – тогда для них будет иметь значение дата на календаре. С изобильными ресурсами, физические условия жизни могли бы быть на самом деле очень хорошими. Присутствие друзей и родных – другой вопрос.
В недавно опубликованном обзоре, половина опрашиваемых сказала, что они бы хотели быть как минимум пятьсот лет, если бы у них был выбор. Неформальные опросы показывают, что большинство людей предпочло бы биостаз разложению, если бы они могли вернуть хорошее здоровье и войти в новое будущее со своими старыми друзьями и родными. Не многие люди сказали, что они "хотят пережит своё время", но они в целом согласились, что пока они могут ещё пожить, их время не пришло. По-видимому, многие люди сегодня разделяют желание Бенжамина Франклина, но в веке, когда их желание может быт удовлетворено. Если биостаз войдёт в широкое употребление достаточно быстро (или если другие технологии продления жизни будут совершенствоваться достаточно быстро), то оживляемые пациенты будут просыпаться не в незнакомом мире, а окружённые улыбками знакомых лиц.