Маска Феба
Шрифт:
— Миша, завтра в Шереметьевском дворце рождественский бал и ты мне там нужен, — категоричность заявления немного покоробила меня. Но если вдуматься, я должник барона. Он меня вывез из глухого села и содержит, ни разу не нарушив обещаний. Вот только один вопрос — что я буду делать на балу. Танцевать не умею, вести себя подобающим дворянину образом тоже. Да я вообще кухаркин сын, меня там даже на дуэль не станут вызывать, просто выкинут на улицу и прикажут конюху выпороть вожжами. Приблизительно так я и озвучил свой ответ.
Дело происходило вечером, перед ужином. Младший Четихин устроился в кресле
Видимо я сумел убедить барона, но видимо не полностью, — Михаил, тебе нужно взять нашего гостя под свою опеку. Познакомишь со своими друзьями, прикроешь его от назойливого внимания.
— ПаПа, ты же знаешь, что там будет Анатоль. Я его не видел целую вечность, и мы хотели отпраздновать это событие. Михаилу с нами будет неинтересно, — попытался соскочить с темы моё тёзка.
— Михаил, — более строгим тоном произнёс Сергей Аполлинариевич, — я тебя прошу. В конце концов я не так часто к тебе обращаюсь. И к тому же, это всего на часик. А потом я освобожу тебя от этой обременительной обязанности.
Михаил явно не доволен разговором, но только неопределённо махнул рукой. Типа, да делайте вы что хотите.
С утра у меня мерзкое настроение. Я лучше бы разгрузил в одиночку состав с углём. Как подумаю, что буду стоят там, среди этих напыщенных господ, то уже удавиться хочется. Меня даже от избытка негатива начало подташнивать. А это мысль, может сказать сейчас, что заболел? Пусть вызовут врача и он пропишет мне постельный режим.
Нет, не сработает. Да и барон вроде собирается выдать мне мою награду за победу. А если я начну делать ему проблемы, у него появится возможность нарушить нашу договорённость.
После тренировки мне полегчало, а Жан только рассмеялся в ответ на мои плаксивые жалобы, — Мишель, не переживай ты так, мне знакомы твои мучения. Тут главное не отсвечивать. Сделай вид, что ты очень увлечён беседой с младшим Четихиным. Он обер-офицер и никто не решится тебя потревожить. А там и уйдёшь пораньше. Я бы составил тебе компанию, но меня на такие мероприятия не приглашают.
На моём брегете уже девять вечера, я маюсь в своём новом фраке, а господа ещё только собираются.
— Миша, не желаешь опрокинуть со мной для храбрости? — это тёзка спустился вниз и с улыбкой смотрит на меня. Красавчик, в своём гусарском прикиде Михаил шикарно смотрится. Ну настоящий Денис Давыдов. Доломан с золотистым шнуром и погоны ротмистра. Видать он получил долгожданное повышение. По его знаку лакей принёс две рюмки и бутылку с содержимым странной консистенции. Оказалось, что это ликёр. Пьётся легко, но сразу ударило в голову. В этом теле я ещё не пробовал спиртного. Зато сразу навалился лихой пофигизм.
Да что они мне сделают, если меня сам император в щёчку целовал. От этой шутки мне самому стало смешно, — ну вот, паПа, мы с Мишей готовы.
Барон весело осмотрел нас и вдруг протянул мне свёрток.
А это Миша, придётся одеть. Бал костюмированный и негоже игнорировать этот факт. Примерь.
Хм, цветастая накидка с геометрическим рисунком делает меня похожим на средневекового звездочёта. Дополняет картину маска причудливой птицы с длинным клювом. Вид придурковатый, но вскоре я позабыл об этом. Сегодня изумительная погода, довольно тепло для зимы
А я-то считал, что у барона богатая обстановка в доме. А сейчас я оказался в другом мире. По пандусу кареты подъезжают к помпезному трёхэтажному дворцу. Никак иначе это сооружение не назовёшь. Слуги с зажжёнными факелами встречают гостей и ведут их внутрь. А там просто неимоверная роскошь. Всё ярко освещено. Канделябры на стенах и полу, шикарные люстры под потолком освещают позолоченные стены. Лестница покрыта красными ковровыми дорожками. Ходят важные лакеи и предлагают напитки. Я будто очутился во времена блистательной Екатерины Великой. От блеска драгоценностей в глазах рябит. Сергей Аполлинариевич увлёк меня вглубь зала и вскоре передал на попечение сына. Народу немало. Богато наряженные господа и их дамы стоят кучками и оживлённо беседуют. Кто-то дефилирует по залу, останавливается на минуту, перебрасывается нескольким фразами со знакомыми и продолжает обход. Приблизительно этим и занимается сам барон. И в самом деле все наряжены в красочные костюмы венецианской эпохи. Много военных, эти лишь скромно прикрывают глаза маской на пол-лица. А вот гражданские штафирки одеты в костюмы знакомых и не совсем персонажей. Дамы вообще подошли к процессу творчески. Их костюмы — настоящие произведения портняжного и ювелирного искусства. А уж что они наворотили на голове. Целые композиции из собственных волос и посторонних предметов.
— Друзья, разрешите представить вам моего приятеля. Он временно гостит в нашем доме. Прошу любить и жаловать, Михаил Саутин.
Ну да, это отцовская фамилия, так я именуюсь.
Мы подошли к небольшой группке офицеров. Насколько я разбираюсь в знаках отличия, из семи человек четверо — гусары. На остальных форма сильно отличается.
Вроде мне рады, мы познакомились и каждый назвал своё имя. Ну, а далее я просто стоял рядом с ними, тянул из высокого бокала холодное шампанское и слушал чужие разговоры.
Ну о чём могут говорить вояки? Конечно — о женщинах, лошадях и оружии. Мне же интересно другое. Эти люди входят в высшее общество и мне импонирует их манера общения. Говорят уважительно, голос не повышают. Видимо считается, что чрезмерные эмоции — признак плебса. Ясно, что в этом обществе масса своих подводных течений. Но внешне, всё очень пристойно. Меня честно пытались подтянуть к общему разговору, но быстро убедились в бесперспективности.
В другом зале играет музыка и оттуда выходят разгорячённые парочки. Мне ужасно захотелось посмотреть на современные танцы.
Так совпало, что Михаил решил отделиться от друзей и потянул меня за руку, — Мишель, не будь занудой, расслабься. Давай-ка мы с тобой дерябнем коньячку.
Ага, расслабься. Его друзья постоянно в разговоре переходят на этот чёртов французский. Ну вроде Наполеона уже прищучили, чего так преклонятся пред всем французским? Так нет. Слепо копируют моду лягушатников. Лучшие наряды их, в ресторациях лучшие блюда только от французского повара. Книги тоже предпочтительно читать французских писателей и поэтов. На худой случай английских или немецких. Вот рядом же сколько отечественных великолепных писателей. Тот же Лермонтов вроде должен дарить поклонникам свои стихи и прозу.