Маска (И)
Шрифт:
Друзья… Парень закусил губу, Кея так и не вернулся, и его телефон недоступен. Неужели он проиграл? Как Мукуро удалось победить его в честной схватке? Ведь Кея — сильнейший человек в Намимори. Он всегда защищал Тсуну, и шатен не раз видел, как Хибари раскидывает толпы нарушителей дисциплины своими тонфа. Он налетает на врага, словно хищник на жертву, и разрывает на куски, наслаждаясь пьянящим запахом свежей крови. Вся та грация и сила, блеск тонфа, мерцающих в руках — таков Кея. Он сильный, временами беспощадный, но наедине со своим «зверьком» он добрый и заботливый, словно старший брат. Он сильный, он справится. Даже если сейчас он проиграл,
Задумавшись, Тсуна неловко споткнулся и уже приготовился поцеловать землю, как его прошибла сильная, невыносимая боль. Это его от падения спас Гокудера, перехватив поперек талии и случайно задевая огромный синяк, оставленный матерью. Едва справившись с неожиданно захлестнувшей его болью, Тсуна выдавил из себя улыбку и, поблагодарив за помощь, нетвердой походкой побрел за остальными.
Реборн прищурился, глядя на ученика, и скомандовал:
— Привал.
Никто не стал возражать против этого, разумно рассудив, что нужно использовать время с пользой и немного отдохнуть, раз уж никто не нападает. Бьянки заметила недалеко несколько столиков. Видимо, тут когда-то было кафе, однако от него уцелели только каменные столики и лавки. Кому вообще взбрело в голову делать их из камня — непонятно. Но факт остается фактом — после урагана только столики и уцелели.
— Тсуна, за мной, — не терпящим возражений тоном сказал Реборн, пока Бьянки и Ямамото с улыбками доставали из рюкзаков еду. Создавалось впечатление, что эти двое вышли на пикник, а не пробрались в логово врага, чтобы поймать его.
— Реборн, в чем дело? — как только они отошли достаточно, Тсуна попытался как можно беспечнее задать этот вопрос, внутренне напрягаясь. Неужели заметил? Он одновременно надеялся, что Реборн поймет, что над ним издевается мать и боится этого. В последнее время Тсуна все чаще стал скрывать это, старательно натягивая на лицо маску. Ему вдруг начало казаться, что Реборн разочаруется в нем и откажется его учить, что он уедет и расскажет обо всем отцу и тот возненавидит его, как и мать. Но почему-то мысль о том, что его возненавидит отец не так пугала, как та, где в нем разочаровывается наставник. За время обучения Тсуна привязался к нему, стал считать не просто учителем, а… другом. Тем, на кого он сможет положиться в любой момент, тем, кто придет на помощь несмотря ни на что. Но все полетит прахом, если он узнает. Этого нельзя допустить! — Э? Реборн?
Киллер молчал, лишь буравил нечитаемым взглядом бездонных черных глаз. Черт, и почему они вдруг показались Тсуне такими привлекательными? Сейчас не о том думать надо. Пока Тсуна метался в своих мыслях, перескакивая то с того, какие красивые у Реборна глаза, до тех, где обдумывал как отмазаться от разговора, киллер решительно сделал шаг к парню. Не дав тому ничего сообразить, он резко потянул вверх толстовку под шокированный и испуганный взгляд карамельных глаз.
Реборн почувствовал, как его захлестнула ярость. Огромный синяк посередине живота рядом с более мелкими ярко выделялись на фоне белой, почти прозрачной кожи. Слева виднелся еще один, точнее его часть, остальную скрывала ткань толстовки. Тсуна неловко пытался прикрыть побои и одновременно отстраниться от киллера, но потерпел неудачу. Реборн схватил его за запястье и посмотрел прямо в глаза.
Испуганный, затравленный взгляд карамельных глаз, в котором едва не плескались слезы, заставил ярость
— Кто?
— Н-никто… — заикаясь и отчаянно отводя взгляд, пробормотал Тсуна. — Я сам упал…
— Упал, говоришь. На что? На колено Наны или на ее кулак? — Реборн свободной рукой взял за подбородок ученика и заставил его посмотреть на себя. Глаза шатена стремительно наполнялись слезами, он часто моргал, пытаясь избавится от них. — Не ври мне. Я заметил ее фальшь и твою, — чуть смягчив голос, сказал Реборн. — Я знаю, кто она.
Теплая рука наставника переместилась с подбородка на живот Тсуны и засветилась едва уловимым желтым светом. Вместо ожидаемой боли парень почувствовал, как гематома проходит, исчезает, словно залечивается с удвоенной силой. Странное чувство безопасности и полного спокойствия овладело им и, поддавшись внезапному порыву, Тсуна прижался дрожащим телом к груди наставника, ожидая, что его точно оттолкнут. Но вместо этого его обвили сильные руки, через которые киллеру удалось залечить множество ран на теле паренька, доверчиво жмущегося у него на груди в поисках защиты.
Пару секунд спустя Тсуна ярко покраснел, когда до него наконец дошло, что он сейчас делает. Он тут же отстранился и, стараясь не смотреть в глаза киллера, пробормотал: «Спасибо за помощь», - и умчался к остальным бороться с захлестнувшим его смущением. Реборн довольно хмыкнул на реакцию ученика и тоже направился к каменным столикам, где уже разложили суши и напитки. Его руки все еще ощущали тонкую талию Тсуны, его дрожь, тепло его тела. Он и дальше мог витать в облаках, вспоминая бархатную кожу подростка, если бы один из напитков Бьянки не взорвался, а вслед за ним и все остальные.
— Что это? Новый вид отравленной кулинарии? — закричал Тсуна, на которого едва не попало ядовитое содержание стакана.
— Это не я, — спокойно ответила девушка и принялась осматриваться.
— На нас напали! — сказал очевидную, но не менее пугающую вещь Хаято. — Какой странный звук… — пробормотал парень, а затем резко кинул пару динамитных шашек в ближайшее здание.
— Какое грубое оружие, — услышали они девичий голос, доносившийся из-за столба еще не осевшей пыли. — Удивительно, что такие неудачники как вы смогли победить Кена и Какипи.
Пыль осела, открыв взору Тсуны девушку, держащую в руках какой-то музыкальный инструмент. Кларнет, кажется. Она была одета в форму Кокуе и презрительно взирала на группу подростков, сидя на высоком камне.
— Мукуро-чан неплохо заплатит мне за ваши головы, — весело сообщила девушка. — В этом отношении он лучший, всегда хорошо платит. Знает же, что деньги — главное в жизни, — будто размышляя вслух, сказала она. Девушка тут же направила кларнет на подростков, и оставшиеся несколько стаканов с напитками взорвались.
Спрятавшись за столом, они пытались придумать, как победить эту девчонку, однако идей не было. Приближаться было опасно. Она каким-то образом взрывала все, на что направляла свой кларнет. Единственный боец дальней линии — Хаято.
— Ты не права. Главное в жизни — любовь! — опередив брата на секунду, Бьянки выскочила из-за укрытия. Тсуна подавил неуместный смешок. Да, в ее биографии есть столь забавная страничка. Бьянки когда-то была напарницей Реборна и по уши влюбилась в него. С тех пор у нее какой-то пунктик на любви и прочих амурных делах. — Я твой противник. Чешуйчатая атака!