Маска (И)
Шрифт:
«Кусакабе-сан…»
— Во имя экстрима, с ними все будет в порядке, Ламбо! — голос Реехея, как всегда, был бодрым и очень громким. — Тсуна сильный! Он не вернется, не выиграв бой!
«Реехей…»
— Не совершай моих ошибок. Я знаю, ты сможешь защитить тех, кто тебе дорог.
«Ланчия-сан…»
— Полагаю, мои упреки озвучивать не нужно, — Реборн присел рядом, и Тсуне даже удалось разглядеть его довольную ухмылку. Парень улыбнулся и заглянул в глаза репетитора. В карамельных глазах плескались янтарные искры. Во взгляде читалась непоколебимая решимость. Реборн почти невесомо коснулся его плеча
«Ради моих друзей! Я…»
— Мне надоело это! Твое тело станет моим! — Кен бросился на Тсуну и нанес удар трезубцем.
«Ради тех, кто мне дорог! Я…»
Удар не достиг цели. Перехватив оружие за один из зубцов, Тсуна с силой сжал его. Перчатка засияла, преображаясь, зубец покрылся трещинами и, в конце концов, разрушился, заставляя Мукуро в теле Кена отскочить назад и раскрыть глаза от удивления.
«Я…»
— Что за?.. — слова застряли в горле иллюзиониста, когда он перевел взгляд с трезубца на Тсуну. Шатен сиял, в его лбу горело яркое оранжевое пламя, распространяющееся с каждой секундой все больше, охватывая все тело. На перчатках горел знак «Х». Глаза парня поменяли цвет, став полностью янтарными.
«Я больше никому не позволю страдать! Я защищу всех! Чего бы мне это ни стоило!»
— Даже если я умру, я все равно не сдамся!
========== Часть 2. Глава 10. Вы не заберете его! ==========
p.s. Ставим + и оставляем комментарии) Поддерживаем и вдохновляем автора))
Яркое. Теплое. Удивительно родное пламя вырывалось, казалось, из самого сердца, из глубин души, стремясь очистить собой все зло в этом мире. Оно ластилось, словно маленький котенок. Мягко обволакивало тело, будто пуховое одеяло. Глаза потеряли свой естественный карамельный цвет, сменив его на янтарный, но… быть может, это и есть естественный? Хотя сейчас это не так важно.
Тсуна медленно выдохнул и поднялся с колен. Он чувствовал небывалые уверенность в своих силах и ледяное спокойствие. Кристально чистый разум уже составлял планы и схемы, с помощью которых парень бы одолел Мукуро. Интуиция будто научилась говорить, предупреждала обо всем ясно и четко. Тсуна чувствовал гармонию тела и духа, поэтому без труда поймал занесенную для удара руку Кена, подкравшегося сзади. Потянув ее на себя, шатен заставил парня сделать шаг вперед, открыв шею. Точный удар в нервную точку, и Джошима падает на пол, парализованный.
Досадно цыкнув, Чикуса выпустил порцию смертоносных игл на Тсуну, но парень не сдвинулся с места. Интуиция молчала, значит опасности нет, и это всего лишь иллюзия. Настоящий противник справа! Шатен сделал резкий рывок, и искалеченное тело приспешника Мукуро не успело увернуться, получая удар в то же место на шее, что и Кен. Наконечник трезубца с металлическим лязгом отлетел и вошел в стену, несильно пробив ее.
— Что ж, ты не побоялся сражаться с ними, — Бьянки страшно оскалилась и кивком указала на два лежащих тела. — Но сможешь ли ты навредить своим друзьям?
Гокудера бросился на Тсуну, оставив свое оружие, и ударил парня в скулу, заставив отступить на один шаг. Там уже поджидала Бьянки, которая атаковала с ноги в спину. Тсуна мягко сводил все удары на нет, выжидая момент для собственной атаки.
— Простите, что так долго… — парень перевел взгляд на своего репетитора. — Реборн, присмотри за ними, — дождавшись кивка, Тсуна посмотрел на тело иллюзиониста, лежащее без движения. — Вставай, Мукуро, я знаю, что ты жив!
— Ку-фу-фу, — иллюзионист поднялся с пола и небрежным жестом стер кровь с виска. Он с насмешкой посмотрел на шатена, поигрывая древком трезубца. — Не думай, что одолел меня, парень. У меня припасен туз в рукаве.
— Туз? — Тсуна медленно переместился, закрывая собой друзей и Реборна, оказывающего им медицинскую помощь.
— Я показал тебе пять из шести Путей. Пора тебе увидеть последний! — Мукуро взмахнул трезубцем, перекидывая его в левую руку, и поднял правую на уровень глаз.
— Путь Людей, — Реборн отвлекся от своего занятия, пристально вглядываясь в движения иллюзиониста. — Будь осторожен, Тсуна.
С холодящим душу хлюпаньем Мукуро погрузил два пальца в свой глаз. Тсуна резко выдохнул, ощущая подступающую тошноту. Кровь потекла по щеке иллюзиониста, алыми каплями орошая пол. В здании будто понизили температуру и потушили свет — было темно и холодно. Вокруг Тсуны сгущался мрак, но не только наяву. Мысли стали путаться, тело слушалось неохотно, а интуиция настороженно притихла, тоненько и безнадежно позвякивая.
— Мир, в котором мы живем, уродлив. Он прогнил насквозь, — хриплым, нечеловечески рычащим голосом сказал Мукуро, с таким же противным хлюпаньем, что и раньше, вытаскивая пальцы.
Его аура изменилась: стала тягучей, словно желе, но острой, словно нож. Мукуро давил почти физически. Тсуна бы давно уже упал бы на колени, если бы эта аура не была… знакомой. Знакомой настолько, что годами не давала спокойно вздохнуть, заставив свыкнуться с собой. Да, это точно она. Аура, что всегда преследует Тсуну во снах и тихо, вкрадчиво шепчет: «Зачем сопротивляться? Легче и правильней — сдаться…».
Нана. Она обладала, если не такой аурой, то очень похожей. Гнилой, воняющей затхлостью и сыростью, острым чувством безнадеги и отчаяния. Хотя нет. У матери отчаяние было чужим, она впитывала его, как губка, пока причиняла боль. Но здесь все было иначе: отчаяние принадлежало Мукуро! Тсуна чувствовал его так же, как и боль, страдания, страх…
Неужели иллюзионист живет с этим? Как он еще не сломался? Неужели ненависть к мафии — это все, что им движет, все, за что он может ухватиться?
Тсуна помотал головой, прогоняя лишние сейчас мысли. Нужно сосредоточиться на бое, потом все остальное. Пока Тсуна барахтался в своих мыслях, Мукуро, тяжело дыша, сделал несколько шагов в направлении шатена. Всю правую сторону его лица залило кровью, а алый глаз с иероглифом 5 смотрелся по-настоящему жутко. Словно шлейф, за ним тянулась его черная аура, а древко трезубца воинственно постукивало по полу при каждом шаге своего обладателя.