Маска из другого мира

Емельянов Антон Дмитриевич

Очередью срезало одного из хутхэнов прямо на бегу, и монстр, словно споткнувшись, покатился по изумрудной траве, разбрызгивая темную вонючую кровь. Один из его товарищей остановился и бросился помогать, оставшиеся трое продолжали бежать, будто бы не страшась пуль. Но даже с расстояния в сотню метров было видно, что каждое попадание отдается в их телах болью и сочащимися кровью ранами. Пусть не смертельными, но зато вытягивающими силы.

— Веселей! — закричал Абрам, подбадривая труппу. — Готовьтесь встретить этих тварей штыками!

Грянул дружный залп, еще немного замедливший несущихся вперед хутхэнов. Вернее,

их основную группу — тот, что пытался поднять своего раненого товарища, справился с задачей, и теперь эта парочка бежала чуть позади. Но даже до них долетела часть выстрелов, и труппа Гершензона своими слаженными действиями добилась главного — «дикобразы» потеряли от пулевых ранений столько сил, что уже не могли воспользоваться своим самым эффективным оружием. Стреляющими иглами.

Абрам хорошо помнил, как они получили это знание — обильной кровью и гибелью Славки Величука из тульского театра. Полные сил «дикобразы» могли выпускать иглы из спины, доставляя много проблем маскам со слабо развитой крепостью. Те, у кого она была на уровне хотя бы десяти процентов, могли опасаться лишь прямого попадания в голову, а все остальное смахивали словно соломинки. Другим было сложнее, но при должной ловкости и помощи маски Доктора тоже держали удар. Вот только на Славку напали сразу трое хутхэнов, нашпиговав его иглами, будто набор для швеи. Крепость у него была далеко не на высоте, и организм просто–напросто не выдержал «обильного вторжения инородных тел», как потом написал в отчете тульский худрук. Абрам перед переводом в Тверь как раз служил в том театре вторым режиссером и Славку знал лично.

— Еще четверо! — закричал седой усач Владимир Лисицын, он же Скарамучча. Маска вояки давала ему мощные удары, которыми он с легкостью валил маленьких хутхэнов даже без оружия. А уж пикой или длинным дуэльным мечом мог проколоть насквозь даже «дикобраза».

Режиссер одобрительно кивнул ему, знаком приказав готовиться нанизать одного из монстров на острие, а сам открыл огонь по новым противникам из своего любимого маузера. Пятеро первых хутхэнов как раз добежали до встретивших их штыками актеров и повисли на остро наточенном металле как насекомые на булавках. Затем наступил черед и второго отряда монстров — вдесятером обладатели масок просто разорвали их на части совместной атакой.

— Победа, товарищи! — звонкий голос Васьки Корчагина разнесся по окрестностям. — Айда за мной собирать кусочки масок наших доблестных предков!

— Не торопись, Василий! — осадил подчиненного режиссер. — Надо выдержать паузу. Труппа Александрова напоролась так на засаду, когда их преждевременной потерей бдительности воспользовались хутхэны, прячущиеся неподалеку. Хорошо, их вовремя заметили!

— Вы правы, Абрам Вениаминович, — обладатель маски Труффальдино сконфуженно смотрел на носки своих ботинок. — Горячка боя, мы их разбили наголову как колчаковцев… Вот я и обрадовался.

— Ничего, — Абрам потрепал Ваську по плечу. — На то мы и труппа, чтобы держаться вместе и помогать друг другу…

Режиссер хотел было еще сказать пару слов о товарищеской взаимовыручке, но тут воздух завибрировал от утробного рева. Гулко задрожала земля, и в следующую секунду, не дав актерам даже опомниться, из–за желто–белого цеха вышел еще один хутхэн. Тоже похожий на дикобраза с торчащими из спины полосатыми иглами… Только ростом

чуть–чуть ниже здания.

— Вот это тварь! — растягивая слова, произнес Павел Аполлонов и затем выругался.

— Брюхо Еврипида! — пробормотал режиссер и, моментально оценив их шансы против такого мощного хутхэна, скомандовал: — Отходим к порталу! Отступаем, товарищи! Этот враг нам не по зубам!

— Я его отвлеку, Абрам Вениаминович! — пророкотал Эрнест Мухин, потрясая зажатым в мощных руках пулеметом будто детской игрушкой. — Разрешите?

— Действуй, Ковьелло! — нахмурившись, кивнул режиссер, прикидывая, не устроит ли им новый хутхэн какие–то новые неприятности. Уж этот, учитывая его размер, точно сможет… хутхэны в чем–то похожи на людей, они никогда не сдаются. Так что лучше подстраховать Мухина. — Доктор, прикройте нашего пулеметчика! Но действуйте осторожно! При малейшей опасности — бегом в портал!

Андрей Севостьянов, носитель маски Ломбарди, был настоящей находкой для тверского академического театра. Этот редкий и ценный образ позволял преобразовывать воду в микстуры, а крошки хлеба в пилюли. Своими умениями Доктор Ломбарди ускорял затягивание ран, возвращая в строй пострадавших бойцов. А учитывая, что у него сохранилась аж треть маски, Севостьянов был в прямом смысле незаменим. Вот только хутхэны таких стремились уничтожить первыми, поэтому рисковать Доктором режиссеру не хотелось. Но сейчас именно его способности лекаря смогли бы помочь им с Мухиным отступить, если враг выкинет какой–нибудь неожиданный фортель.

Гигантский «дикобраз» тем временем задрал свою безобразную морду к небу и неожиданно завыл по–волчьи, чем на пару секунд сбил с толку каждого члена труппы. Но бывалые маски быстро пришли в себя и под звуки коротких команд режиссера принялись организованно отступать к порталу, каждые два–три шага стреляя в хутхэна. А затем тот взял и развернулся спиной. Гигантские иглы заходили ходуном, растягивая кожу… Неужели он собрался стрелять в них с такого расстояния? По спине Абрама пробежала предательская струйка пота. А вот и неприятности, к которым он готовился все это время! И все же у них еще есть шанс.

— Щиты! — крикнул режиссер, выводя в игру еще один свой козырь.

Захватить с собой простенькие деревянные плашки тоже было его идеей. Причем Абрам предложил взять макет щита каждому из своей труппы, в то время как другие режиссеры предпочитали нагружать людей прежде всего разными вариантами огнестрела и холодного оружия, лишая тех дополнительной защиты. Конечно, подобрать правильное оружие для победы тоже важно, но Абрам все же предпочитал, чтобы его труппа вернулась назад в полном составе. Пусть и без добычи.

Тем временем актеры один за одним преобразовывали сбитые друг с другом доски, тут же начинающие отливать тусклым металлическим блеском. До портала оставалось всего ничего, сейчас они по очереди прыгнут в него, а сам режиссер вернется к пулеметчику Ковьелло с Доктором — втроем их щиты уж точно остановят даже такие колючки!

— Вставай, проклятьем заклейменный!.. — громкий бас Мухина, поющего «Интернационал», был слышен даже за грохотом пулемета. Гершензон задумался — может быть, пронесет? Преобразованные пули, если всадить их достаточно, вполне могли сбить атаку хутхэна, и тогда, возможно, они даже смогут продолжить. — Весь мир голодных и… хр–хрр…