Маска короля
Шрифт:
– То есть, – перебил бабу Шуру Морозов, – если опираться на слова свидетельницы, тогда он привел ее домой и сразу убил, пока она в милицию бегала. Если же верить словам задержанного, он привел девочку, оставил ее в безопасном, как он считал месте, а сам ушел. Около восьми в дом заявился убийца. Так?
– Молодчина! Вот и я так подумала. Еще один маленький факт. Очень косвенный, но все же. Восемь часов вечера – это очень поздно. Девушка ушла из дома около часу дня. Ее мать работала во вторую смену, ушла в тот день с работы в четыре часа дня.
– Никто не видел, во сколько свидетельница вернулась домой?
– И это тоже. Но я о другом. Подумай: маленький
– Она возвращалась домой!
– Или в другое место. Да, ее часто видели в парке, но никому ведь и в голову не приходило замерять, сколько времени она там проводит. Гуляет и гуляет.
– Значит, теоретически, она могла все выдумать?
– Ну, не сама же. Кто-то попросил ее указать на парня, кто-то научил, что и как нужно рассказать, чтобы в тот дом приехала милиция, и очень вовремя приехала. И этот неизвестный – умная тварь! Свидетельница не лгала, она просто говорила не всю правду. И самое плохое – доказать это практически невозможно.
– Ты решила найти человека, к которому она уходила?
– Да. У меня было такое чувство, что он как-то связан со всей этой историей.
– И как, удалось?
– Нет. Начальство стало нажимать, Старик меня на ковер вызвал и доходчиво объяснил, КАК по этому делу работать надо. Тогда я ему свои соображения и выложила, наивная, думала – проникнется он и помогать начнет, как же, ведь невиновный пострадать может… Рассказала «от» и «до» и сама поняла, насколько глупо все звучит. Старик меня отпустил, дескать, подумать ему надо, как дальше быть… А через два дня в моем кабинете – обыск. Я едва в обморок не упала, когда из сейфа вот такую пачку рублей извлекли! Пять тысяч! По тем временам, на них машину можно было приобрести, да еще и осталось бы. Я в непонятку уйти попробовала – куда там! И свидетель нашелся, который якобы видел, как мне конверт вручали. И пальчики мои на конверте. Конечно, они там были, я ж сама конверт этот покупала, собиралась бандероль знакомой отправить. Только кто мне поверил бы?
– А улики? Я слышал, что из дела пропали какие-то улики?
– Нож. Тот самый, которым девочку убили. Интересная вещь: ножик-то был фирменный, в Англии сделан. Очень редкая вещица, такую в магазине не купишь, мне наши эксперты сказали, будто бы такой нож вообще по индивидуальному заказу делают.
– Вы хотели выяснить, кто его заказывал?
– Смеешься? Где бы я это выясняла? В Англии? Кто бы меня туда пустил? Нет, тут другое. На лезвии, там, где оно с рукоятью состыкуется, представляешь?..
– Примерно.
– Там имя было выгравировано: «Амадей».
– А подозреваемого как звали?
– В том-то все и дело, что Колей. Николаем. И от ножа он открещивался.
– Нормальное дело, кто ж признается! И вообще, он мог по случаю его приобрести.
– Мог, – согласилась баба Шура, – но игрушка та больших денег стоила, не одну сотню рублей. Откуда у молодого специалиста, студента сельхозакадемии, такие деньги? Нож был уликой, которая могла навести на настоящий след, единственной более-менее твердой уликой в пользу парня. Она пропала, меня посадили за взятку. И все мои попытки добраться до правды выглядели на фоне произошедшего как стремление нечистого на руку
– Не совсем, – честно признался Морозов.
– Кто сидел со мной в одном кабинете? Вадим. От кого я не скрывала, чем занимаюсь? От него. У кого еще, кроме меня, были ключи от сейфа и кабинета? У Вадьки. Кто мог беспрепятственно заходить и выходить в любое время? Он!
– Он вас подставил?
– Ну, наконец-то дошло! Это дело стало отправной точкой в его карьере. Точнее, два дела: первое – о маньяке, второе – об оборотне в погонах. Вадим и был тем самым свидетелем, который видел, как неизвестная женщина передала мне толстый конверт, а я ей, взамен – пакет, который достала из сейфа. На суде обвинитель предположил, что в пакете находился нож. На славе непримиримого борца с коррупцией наш Петренко взлетел выше облаков! Дело-то громкое вышло: как же, уважаемый человек – а в городе меня многие знали, – за деньги собирался выгородить убийцу четырех малолетних девочек! И удалось бы, если бы не молодой и честный товарищ. Комиссия из столицы приехала, Вадьку заметили, как он того и хотел, Старика сняли не то по состоянию здоровья, не то за идеологическую близорукость. Хотя, причем тут идеология, непонятно… Петренко же сначала мое место занял, потом полез выше и выше, и, глядишь, он уже начальник. Сука!
– И вы просто так, молча, пошли под суд? – Зная боевой, настырный характер Александры Денисовны, Морозов в это не верил.
– Сначала сопротивлялась, еще как. Я-то сразу сообразила, в чем тут дело, и Старик мне верил, собирался собственное расследование провести. Кто бы знал, чем это могло закончиться? Спустя неделю после задержания ко мне в камеру пришел Петренко.
– Вадим?!
– Я тоже удивилась. Я – подозреваемая, он – свидетель. Мы могли общаться лишь в присутствии следователя, ведущего мое дело, а тут Вадька просто так объявился. Причем не один. Парадокс судьбы: я так хотела найти человека, который стоял за всеми этими нехорошими делами, и вот, пожалуйста, он сам ко мне пришел. А я ничего и поделать не могу… Не могла… – Баба Шура засмеялась неприятным ломким смехом, похожим на сиплое воронье карканье.
– И кто же это был?
– Не знаю, Максим, не видела я его. Вот голос слышала, спокойный такой, насмешливый. Что до остального, то на нем был плащ-палатка, скрывающий фигуру с ног до головы, ну, и маска еще… отвратительное зрелище, до сих пор на крыс глядеть не могу, чтоб не вспомнить… вроде ничего особенного в той маске не было, да только… словами не объяснишь, будто сам Дьявол в душу мне заглянул! Ты не смейся, Максим, не смейся, страшный это человек… да я и не уверена– человек ли. Вадька в его присутствии приседал и потявкивал, что твоя болонка. А тот не обращал ни малейшего внимания на Вадькины усилия, лишь попросил Петренко дать ему возможность побеседовать со мной наедине.
– И чего же он хотел?
– Хотел? Вот именно, что хотел! Хотел, чтобы я написала чистосердечное признание, и объяснил, в чем именно я должна была признаться. Я, естественно, послала его куда подальше.
– А он?
– Тогда он объяснил мне, ЧТО случится, если я отвергну его предложение. Во-первых, меня все равно посадят и срок дадут гораздо больший, чем в случае моего с ним сотрудничества. Кроме того, он постарается, чтобы, кроме меня, посадили еще и мужа. А я ведь любила Игната, действительно любила, кто ж знал, что он поведет себя, как последняя скотина!