Маска полуночи

Кемп Пол

На уровне Тени Ривен, Магадон и Кейл разработали план, который бы позволил Драйзеку вплотную подобраться к Страннику. С помощью предательства Ривен должен был завоевать доверие слаадов. Эта часть плана прошла гладко. Теперь Магадон и Кейл должны были, используя Ривена в качестве маяка, оказаться рядом со Странником.

В его голове вертелись обрывки воспоминаний.

«Но почему я?» — спросил Ривен, когда Кейл изложил свою идею.

«Ты и сам знаешь, почему», — ответил ему тогда Кейл, и Ривен действительно знал: предательство бывшего зента и наемного убийцы выглядело наиболее правдоподобно;

потому что Второй избранник Повелителя Теней, несомненно, жаждал оказаться Первым, потому что Ривен был лучшим убийцей, нежели Кейл.

Это выглядело правдоподобно еще и потому, что это было почти правдой. Черт возьми, а может быть, это и было правдой.

Разум Ривена активно работал, человек сосредоточенно копался в своих воспоминаниях. На что он рассчитывал? Ривен не мог вспомнить большую часть деталей. Однако прекрасно помнил, что хотел, чтобы у него под рукой было несколько вариантов действия. И сейчас все эти варианты выглядели все более и более жалко.

Когда в Порте Черепа Ривен сказал Азрииму, что он всегда выбирает сторону победителей, он действительно верил в то, что говорил. Все то время, что он сожалел о своем положении Второго после Кейла в глазах Маска, он надеялся, что все может измениться, когда они преуспеют. Каждые десять дней Маск даровал ему новые силы. И он не собирался оставаться Вторым избранником Повелителя Теней вечно.

Но сейчас он понимал, что все его расчеты оказались неверны. Он сражался лицом к лицу с высокопоставленными членами Зентарима, могущественными жрецами, опытными воинами — все они были сильными мужчинами и женщинами, но никогда прежде он не противостоял существу, подобному Страннику.

От тощего тела существа веяло едва сдерживаемой силой, в его присутствии ощущалась мощь. Казалось, победить его невозможно.

Если Ривен хочет быть на стороне победителей, он должен быть присоединиться к Страннику и слаадам.

Он изменил план, изменил все. Может на уровне Тени Драйзек и планировал обратное предательство, а может и нет, но теперь…

«Не приходите сюда», — подумал Ривен, обращаясь к Магадону и Кейлу, надеясь, что проводник каким–либо образом поддерживает с ним связь. «Не беспокойтесь обо мне».

Странник посмотрел мимо Ривена и Азриима на Долгана:

— Встань, Долган, — его мягкий голос сочился такой мощью, что, казалось, вытеснял из комнаты все, что в ней находилось.

Через плечо Ривен наблюдал за тем, как крупный слаад резко поднялся на ноги, словно хорошо дрессированный, послушный пес.

Долган прикусил нижнюю губу с такой силой, что та начала кровоточить. Ривен хотел было усмехнуться тому подобострастию, какое продемонстрировал этот огромный идиот, но сдержался. Отчего–то подобострастие слаада казалось уместным.

Долган поймал его взгляд и оскалился кровавой ухмылкой:

— Все еще спокоен, а?

Ривен совладал с желанием вспороть ублюдку горло и повернулся лицом к Страннику.

Длинными пальцами бледных рук существо сжимало посох сумрачного цвета из полированного дерева. Всю поверхность посоха от основания до навершия покрывал золотой или янтарный узор. Странник немного наклонил посох, и проем в стене закрылся, оставив вместо себя все тот же гладкий камень.

Сколько Ривен ни изучал комнату, других выходов он так и не заметил. Странник создавал их по мере необходимости. Ривен не раз успел порадоваться тому, что вовремя украл жезл

телепортации Долгана. Если обстоятельства сложатся не в его пользу, придется проделать все быстро.

Ривен изучал Странника. В том угадывались человеческие черты, но при этом он не был похож ни на одну из человеческих рас, известных Драйзеку. В полный рост Странник был на голову выше Кейла, однако, глядя на его тощее тело, создавалось впечатление, что для этого его долго растягивали, ухватив за макушку и лодыжки. Глубоко посаженные глаза в пещероподобных глазницах смотрели на мир с невероятно длинного лица. Его нос был немного похож на холм с двумя расселинами, а губы были не толще лезвий. Кончики заостренных ушей почти достигали макушки лысой, покрытой старческими пигментными пятнами головы. В разных направлениях с легким шумом вокруг его головы вращалась горстка магических драгоценных камней. От чего–то эти камни напомнили Ривену о небесной сфере, артефакте, с которого и начались все их приключения.

— Подарок? — спросил Странник, проплывая через комнату и позволив своему взгляду упасть на Ривена. За границей света, что отбрасывала светящаяся сфера, Странник казался бывшему зенту всего лишь тенью.

Ривену стоило больших усилий сохранить на лице маску безразличия; без страха, удивления и ужаса, в то время как он перебирал в уме имеющиеся возможности.

Азриим сказал:

— Да, Странник. Этот человек оказался… очень полезен. Он помог нам успешно выполнить задание с Ростком Пряжи. Признаю, одежда его подобрана неудачно. И, в целом, у него отвратительный вкус. Но все эти его недостатки не смертельны.

Ривен не озаботился тем, чтобы поправить Азриима, он был более чем полезен, когда слаад сажал семя Ростка Пряжи, он сыграл в этом ключевую роль. Если бы Ривен не вмешался, то Кейл бы убил Азриима.

Вместо того, чтобы заговорить, Ривен отвесил короткий поклон. Это жест дался ему с трудом.

— Странник, — сказал Ривен.

Существо не обратило на него внимания, и Ривен не посмел продолжить. Странник замер в воздухе в двух шагах от Ривена. Вблизи его мощь ощущалась еще сильнее. Страх нахлынул с новой силой, но Ривен решил стоять на своем и продолжал бесстрастно взирать на происходящее. Когда зрение немного приспособилось к темноте, он снова смог внимательнее присмотреться к Страннику.

Тот не был слаадом, хотя в его узких ноздрях, пятнистой коже и разрезе глаз и было что–то от этих существ, или, по крайней мере, что–то от ящерицы. На нем была надета мантия с короткими рукавами из красного шелка, обшитая золотым узором, поверх нее была наброшена черная накидка, подбитая мехом горностая, застегнутая у горла серебряной брошью. Тощее тело утопало в одежде, и мантия и накидка болтались на нем, словно были натянуты на палки.

Странник устремил на Ривена пристальный взгляд, и начал было что–то говорить, но осекся, моргнул и резко втянул воздух.

Поначалу Ривен не мог понять, что же произошло, затем его озарило. Странник почувствовал резкий приступ боли.

— Отец? — спросил Долган.

Стоящий рядом Азриим усмехнулся, почти как Ривен.

Странник, должно быть, был болен или ранен; Ривен полагал, что именно поэтому существо с таким трудом передвигалось с тех самых пор, как оказалось в комнате. Видимо, даже малейшее движение причиняло ему боль.

Ривен постарался понять, как этот факт вписывается в его расчеты, если вообще имеет какое–то значение.