Маска зверя
Шрифт:
На этот раз Волк при виде меня был куда менее сдержан, но на тёплый приём я не рассчитывал изначально.
— Странно видеть тебя здесь, Мазай. Я был уверен, что ты уже держишь путь к своему нанимателю, похвастаться выполненным чужими руками заказом и забрать свои звонкие монеты. Я даже отправил несколько десятков своих людей, чтобы встретить тебя у границы и как следует попрощаться. Но ты здесь, стоишь передо мной и испытываешь свою судьбу и моё терпение. Так ответь, зачем ты вернулся?
— Рад, что не поленился попрощаться с вами лично, барон. Но отчасти вы правы, — я старался говорить нейтральным тоном, чтобы не нервировать и без того находящегося на взводе отца пленённого Гунмира. — После
— Как это понимать, наёмник? — барон заиграл желваками, а его раскрасневшиеся от недосыпа глаза недобро смотрели на меня, не моргая.
— Я не буду лукавить, моё желание разобраться в этой истории продиктовано личными мотивами, которые, впрочем, не мешают мне объективно смотреть на вещи. Я не заинтересован в очернении вашего сына, как и в его оправдании. А потому, если для вас важно, чтобы до моего нанимателя дошла беспристрастная картина, то предлагаю честный разговор. Со своей стороны обещаю, что никто о его результатах кроме моего заказчика не узнает. А о подробностях не узнает даже он.
Барон опустил своё тело на стул и водрузил локти на стол. Ладонями он обхватил голову, пытаясь хотя бы на время обрести ясность мыслей. Я последовал его примеру и сел напротив.
— Спрашивай, — наконец, разрешил он.
— Вы же знаете, что ваш сын одержимый?
— Да, — короткий ответ, но так не пойдёт.
— Когда это началось?
— Восемь лет назад, — снова коротко ответил он, но видя, что я выжидательно смотрю на него, продолжил рассказывать. — Очень слабый дар, но я обрадовался и этому. А потом начались проблемы, почти сразу. Первое время я как-то не придавал особого значения тем происшествиям. Все мальчишки творят глупости, просто шалости куда безобиднее, если это дело рук неодарённых детей. Ну а у Гунмира проснулся дар, от того и проделки его иногда становились чуть… заметнее. Однако прибывший для инициации имперский маг объявил о том, что проводить её не будет, так как закон требует убить мальчика на месте.
Почувствовав паузу, я решил уточнить сам:
— Вы с таким вердиктом не согласились?
— А будь это твой сын, ты бы согласился?! — барон с силой опустил кулак на столешницу. — Я уже тогда знал, что других детей у меня не будет, а значит, со смертью Гунмира оборвётся мой род, который застал на этой земле ещё времена Раскола! Да и мальчишка он был славный, за редким исключением, когда не понимал, что творит. Он всегда и во всём хотел мне помогать, старался быть похожим на меня, учился быть полезным и справедливым для своих будущих подданых. Как я мог позволить кому-то оборвать его жизнь из-за своих опасений и кем-то выдуманных законов?
— Тот маг… полагаю, домой он не вернулся?
Барон на это лишь скривил лицо. Не дождавшись ответа на этот вопрос, я задал следующий:
— Рано или поздно сродство приводит к куда более серьёзным вещам. Думаю, это и случилось.
— Через год умерла опекающая его нянька. Не хорошо умерла, пришлось хоронить не при свете. Тогда я понял, что если не сделать ничего, то всё равно потеряю сына. Я обратился за помощью к тому, кто в этом разбирается лучше всех.
— К мастеру Ульдагу?
— Да. Грешец помог, но свою цену обещал назвать позже.
— Разве Круг берёт к себе магов со сродством не бесплатно?
— Чтобы повязать лентой волосы? Берут. Но в чём-то это было бы равносильно смерти сына, а вместе с ним и рода. Гунмир стал бы грешцем, без права на наследование земель и титула. Да к тому же цепным псом Ульдага и его короля Загоррика. Чтобы сохранить всё в секрете, пришлось пойти на сделку, вот только цену я узнал не так давно, всего пару лет назад.
— Как я понимаю, платить
— Верно, — кивнул барон. — И я посчитал её излишней. К тому моменту я нашёл иной вариант, и обратился к другим сведущим в таких делах личностям. Пусть их методы и более топорны, но зато они не чураются иметь дело со сродством, и их постулаты не так замшелы, как у этих спесивых снобов из Единой империи.
— На ум приходит только ковен, — поделился я своей догадкой.
— И снова правильно, Мазай. Я так понимаю, ты уже обо всём догадался сам. Так зачем ты терзаешь меня вопросами?
— Догадки могут быть ложными. Мне же нужна достоверная информация и вся картина.
— Здесь ты её не найдёшь. Сейчас я понимаю, что сам стал далеко не старшей картой в какой-то чужой игре. Поэтому у меня самого перед глазами лишь часть всей мозаики, остальные её кусочки тебе придётся поискать в другом месте.
— И всё же, что попросил колдун?
— Скажем так, его цена была посильна. По крайней мере, мне так казалось тогда.
— И снова что-то пошло не так?
— Болезнь и смерть барона Клён и последовавшее за этим вторжение Бродрика и его своры. Похоже, что не только я имел дело с этим колдуном. Он, кстати, в последствии стал придворным магом при князе, и от его «услуг» мне пришлось отказаться. Этой весной приступы одержимости опять настигли моего сына, и с каждой декадой они становились всё более частыми и сильными. Мне ничего не оставалось, кроме как вновь обратиться за помощью к грешцу. Он, к моему удивлению, согласился помочь, даже не вспоминая о разрыве прошлой сделки. Условия озвучил те же, а чтобы у меня было немного времени подумать, прислал… артефакт. Он какое-то время должен был подавлять источник, а вместе с ним и наваждения. Я не маг, не знаю, как он работает, да мне это и не так важно, главное, что сын снова стал собой. Его приступы бесконтрольной ярости прекратились, но убийства землях — нет. Кто-то пытался подставить моего сына, и в конечном счёте им это удалось. Этот **#*#** Бродрик заплатит мне за это!
И снова последовал удар кулаком по столу, на этот раз куда более сильный. Дождавшись, пока вспышка гнева погаснет, а в глазах забрезжит снова ясность ума, я решил поделиться с бароном своей информацией.
— Тогда у меня для вас две новости. Убийцу я нашёл, и он теперь мёртв сам. Думаю, что не удивлю вас тем, что им оказался всё тот же колдун, который помогал вам ранее. А вот второе сообщение, боюсь, куда менее приятное. Этот амулет я нашёл на теле мёртвого колдуна. Ведь это и есть тот артефакт, который вам передал мастер Ульдаг?
Я выложил на стол показавшуюся мне поначалу безделушкой вещь. Судя по взгляду барона, я снова угадал.
— Теперь этому мудаку Бродрику даже не понадобится что-либо доказывать, — с обречённостью в голосе сказал он. —. Достаточно будет дождаться, когда мой сын впадёт в безумие, и продемонстрировать это остальным лордам и простому люду. Молва разнесётся как пожар и сделает всё за него.
Я был склонен считать точно так же. Такая демонстрация окончательно подорвёт позиции дома Волка и положит конец их притязаниям на власть в этих землях. А вместе с этим закончится и их баронская вольница. Без сильного лидера, коим является старший из Волков, им просто нечего будет противопоставить власти Бродрика. При чём исход будет один и тот же вне зависимости от того, что сейчас решит предпринять сидящий напротив человек: двинуть войска на резиденцию князя или же доживать свой век в одиночестве. После такой правды вряд ли он сможет найти поддержку где бы то ни было: ни среди других северных лордов, ни в Империи, известной своим отношением к одержимым магам, ни даже на своей собственной земле, полной ужасных слухов о творимых здесь кровавых зверствах.