Маскарад или Сколько стоит твоя любовь?
Шрифт:
А если судить по своеобразной дорожке из одежды и звукам, Морозов обосновался именно на кухне и в данный момент с кем-то переругивался по телефону.
На куртку плюнула - сам повесит, служанок здесь нет, а вот шапку, проходя мимо, подняла и вместе с ней вошла в зону боевых действий. Точнее, не успела войти, как Морозов гаркнул в телефон нечто очень неприличное и со всей силой грохнул трубку об пол. До меня как раз долетели осколки несчастной мобилки - что-то карябнуло обнажённую ногу. Ну, привыкла я, что он приходит поздно, так что не отказывала
– Морозов!
– строго окликнула я. В ответ Тимофей шарахнул кулаком по кухонному столу, да ещё с такой силой, что подпрыгнула ваза с цветами.
– Да в чём дело?!
– начала злиться я. Ещё не хватало, чтобы он тут беспричинно и безнаказанно всё громил.
На меня не обратили внимания. Морозов диким зверем, запертым в клетке, заметался по кухне, зацепил ногой стул, весьма некультурно выругался, доковылял до гарнитура и едва ли не выдернул ящик, где я хранила всякие ненужные, но способные когда-нибудь пригодиться мелочи. Забрал оттуда пачку сигарет, зажигалку и ушёл к окну, которое распахнул настежь, пуская в дом холод. Я моментально покрылась мурашками и окончательно разозлилась. Не потерплю подобного самоуправства в своём доме!
Отбросила его шапку на стол и немедленно прекратила это безобразие. То есть, закрыла окно, вырвала изо рта парня сигарету и отвесила Морозову солидную пощёчину.
– В моём доме не курят!
Тимофей одарил меня таким взглядом... На миг испугалась, что ударит в ответ. Не посмел или не захотел, но я всё равно попятилась, оставив между нами преграду в виде стола. Парень проводил мой побег яростным взглядом, шибанул раскрытой ладонью по стене рядом с рамой, достал ещё одну сигарету из пачки и закурил. На этот раз возражать я не стала. Похоже, случилось что-то из ряда вон. И думается, сейчас моё место где угодно, только не рядом с этим разгневанным Чудовищем. Он только что языки пламени не извергает.
– Может, всё-таки объяснишь, что происходит?
– чтобы я там не думала, а пока не пойму причину, по которой нужно громить мою кухню, не отстану. И пусть только посмеет поднять на меня руку!
– Не лезь не в своё дело!
– хриплым взбешённым голосом, угрожающе посоветовал парень.
– Предпочитаю, когда со мной говорят лицом к лицу. Развернись!
– скомандовала я. Тимофей передёрнул плечами и не пошевелился. Лишь выпустил очередное колечко сизого дыма, разбившееся об узорчатое от мороза стекло. Открывать окно второй раз он не стал.
– Или ты сейчас же рассказываешь, что происходит, или собираешь вещи и выматываешься! И чтобы глаза мои тебя не видели!
– пригрозила я. Очень надеюсь, что после такой угрозы он одумается. Идти ему некуда, значит, и выбора нет.
– Докурю и соберу, - было мне ответом. И это напугало больше, чем вероятность получить пощёчину от Морозова. Куда он пойдёт в таком состоянии? Я же просто хотела...
Не думая, что делаю, подошла к разъярённому парню сзади и обняла его. Тимофей резко выдохнул и
– Расскажи, - тихо попросила, потёршись щекой об его свитер.
– Пожалуйста.
Тимофей затушил сигарету в горшке, в котором рос кактус, и накрыл мои ладони, приютившиеся у него на животе, своими. Я вздрогнула, но руки не забрала. Его надо успокоить. Морозов и в нормальном состоянии порой вытворяет безумные поступки, на что же он способен сейчас? На чьё-нибудь убийство?
– Он выкупил фирму, где я работал последний месяц, и мне поставили условие: либо немедленно еду к нему, либо меня увольняют, - нехотя, но очень зло, рассказало моё Чудовище. Интересно, с каких пор я ставлю перед "Чудовищем" слово "мой"?
До боли закусила нижнюю губу, выкидывая неуместные мысли из головы, и попыталась отстраниться. Тимофей вцепился в мои руки, как в последнюю надежду утопающего, и мне ничего не оставалось, как снова прижаться к его напряжённой спине.
– Если честно, ничего не поняла, - пробормотала я, вновь потёршись щекой о мягкий, пушистый свитер. Не думала, что это так приятно...
– Мой отец, - через силу выдохнул парень. Как будто двумя словами объяснил всю свою злость. Говорил же, что семьи у него нет.
Прекрасно помню ту пятницу, когда Морозов, наконец, приоткрыл кусочек своей жизни. Его мать погибла, а отца Тимофей не знал. Или я что-то не так поняла? Озвучила свои мысли.
– У меня нет семьи!
– сквозь зубы процедил парень. Я б и в другой комнате смогла почувствовать клокотавшую в нём злость, только сейчас стояла слишком близко...
– Прости, - тяжело выдохнул Морозов и отпустил мои руки. Сразу же отошла и опасливо посмотрела на него. Нет, вроде чуточку успокоился и больше громить ничего не будет.
– Хочешь чаю?
– предложила я. Тим кивнул, но сам остался стоять у окна.
Я боком добрала до чайника и тихо выругалась отсутствию в нём достаточного количества воды. Пришлось открывать кран и доливать.
Оглянулась на Морозова. Всё там же, только теперь упирается лбом в стекло. Господи, да чем можно довести его до такого состояния?
Поставила чайник и вернулась к парню, снова обняла его сзади. Хотелось поддержать, чем смогу.
– Не нужно, - шепотом сказал он.
– Я так хочу, - в жизни ещё не была настолько уверена в правильности своего поступка...
– Я не общался с отцом почти семи лет, - внезапно заговорил Морозов. А я думала, мы так и будем стоять в тишине. Это успокаивало.
И не важно, сколько прошло времени. Главное, Тимофей смог успокоиться и немного расслабился, а вот слова давались ему с трудом. Говорил медленно, и казалось, подбирал каждое слово, чтобы не сболтнуть лишнего. Не пустить под свой ледяной панцирь.