Маски лицедея
Шрифт:
— У меня задачка для вашего сотрудника, — сказал я. — Но, возможно, и вам будет любопытно взглянуть. Идёмте, господа.
Я провёл гостей в комнату, где на столе была положена плита. Рядом с ней поставили лампы для лучшего освещения.
— Вот это было найдено сегодня в крипте монастыря, который мы реставрируем. О помещении нет никаких сведений. Планы игнорируют его существование. Мне бы хотелось, чтобы вы расшифровали то, что здесь написано.
Свечкин и Нурин дружно склонились над плитой.
— Что скажешь? — спросил начальник
— Подозреваю, что это элементарный шифр Цезаря, — отозвался тот. — Надо начать с него, во всяком случае.
— Но мы не знаем, сколько здесь шагов. Будем пробовать по очереди?
— Обычно в таких случаях оставляется подсказка, — проговорил Нурин, почесав кончик острого носа. — Может, она с обратной стороны?
— Там ничего нет, — сказал я. — Мы смотрели. Поверхность абсолютно гладкая.
— Хм… Ну а по краям? — Нурин провёл кончиками пальцев вдоль плиты справа, затем — слева, снизу и сверху. Затем приблизил глаза к находке и пару минут внимательно разглядывал боковины. — Как я и думал, — кивнул он наконец. — С этой стороны одна засечка, с этой — две, а вот здесь и здесь по три. Итого девять. Выглядят, как царапины, но их явно оставили резцом.
— Значит, десять шагов? — спросил Свечкин.
— Сейчас узнаем. Если это ключ, то текст прочитается на раз.
— Объясните, о чём речь, — сказал я. — Прежде, чем начнёте.
— Конечно, Ваше Сиятельство, — кивнул начальник разведки. — Видите ли, шифр Цезаря очень простой. Если знать о нём, конечно. Каждая буква в тексте заменяется следующей в алфавите. Надо лишь знать, какой по счёту. Это и называется шагом. По сути, даже дети знакомы с этим способом и часто пользуются им во время игр.
— И что, кто-то приложил усилия, чтобы спрятать это в крипте, стереть о тайном помещении всю информацию и при этом воспользовался детским шифром?
— Сейчас узнаем, Ваше Сиятельство. Это для нас? — Свечкин указал на стопку бумаги и письменные принадлежности, которые по моему приказу были положены в комнате.
— Да, пользуйтесь. Это долго?
— Всего несколько минут.
Я уселся в кресло.
— Тогда подожду здесь.
Глава 16
Дешифровка, и правда, не заняла много времени.
— Готово, Ваше Сиятельство! — объявил Свечкин прежде, чем я успел заскучать. — Женя был прав: кто-то использовал девять шагов. Смотрите, что получилось.
Он вручил мне листок, на котором было написано:
«Вот, вы испекли одну сторону, поверните на другую и ешьте моё тело!»
Я поднял глаза на Нурина.
— И всё?
— Больше ничего нет, Ваше Сиятельство.
— И как это понимать?
Шифровальщик нервно почесал кончик носа.
— Не имею представления, господин маркиз. Вероятно, это какая-то цитата. Знать бы, откуда…
Я перечитал строчку. Был бы в этом мире Интернет,
— Полагаю, крипту устроили обитатели монастыря. И плиту, вероятно, в саркофаг положили они же.
— Вполне вероятно, — кивнул Свечкин.
— Надо спросить того, кто хорошо разбирается в священных текстах. Протянув руку, я снял трубку и велел соединить меня с резиденцией отца Адриана. Тот ответил не сразу — пришлось подождать. Наконец, в динамике раздался его голос:
— Алло?
— Добрый день, это маркиз Скуратов. Прошу прощения за беспокойство, но у меня маленькая проблема. Надеюсь, вам удастся её разрешить.
— Всегда готов помочь, сын мой. В чём дело?
— Мне попалась цитата, я предполагаю, что она из какого-то священного текста. Позвольте вам её прочитать?
— Хм… Ну, конечно. Слушаю.
После того, как я произнёс строку, получившуюся в результате дешифровки, отец Адриан несколько секунд молчал, а затем сказал:
— Если мне не изменяет память, это слова святого Лаврентия Римского. Он произнёс их во время казни, обращаясь к своим мучителям.
— Прошу прощения, что отнимаю время, но не могли бы вы рассказать чуть подробнее?
— Не представляю, зачем тебе это, сын мой, но интерес к святым всегда похвален. По преданию, римский префект требовал у Лаврентия, чтобы тот отдал сокровища церкви государству. Тот же вместо этого раздал их беднякам, а затем пришёл к префекту с нищими и калеками и сказал, указывая на них: «Вот подлинные сокровища Церкви». За это его подвергли пыткам, заставляя поклониться языческим богам. Лаврентий отказался и был заживо изжарен на железной решётке. Во время этой казни он и произнёс слова, которые ты мне прочёл.
— Благодарю, святой отец.
— Не за что. Надеюсь, я помог тебе. В чём бы то ни было.
Попрощавшись, я повесил трубку и передал слова отца Адриана Свечкину и Нурину. Те переглянулись.
— На первый взгляд, текст предлагает перевернуть плиту, — неуверенно сказал Нурин. — Но вы сказали, что уже делали это и ничего не нашли.
— Может, попробуем ещё раз? — проговорил Свечкин.
— Делайте всё, что считаете нужным, господа, — ответил я.
Когда плита была перевёрнута, они оба уставились на гладкую поверхность. Даже лупами вооружились.
— Ничего не вижу, — разочарованно объявил спустя несколько минут Нурин.
— Как и я, — кивнул Свечкин.
Я тем временем снова и снова перечитывал слова Лаврентия. Не мог избавиться от ощущения, будто мы что-то пропустили.
И вдруг меня осенило!
— Господа, нужно нагреть плиту!
Свечкин и Нурин дружно уставились на меня.
— Лаврентия ведь пытали огнём, — пояснил я.
— Хм… — протянул шифровальщик. — Вполне, кстати, возможно! Раньше довольно часто надписи наносились особыми составами, которые становились видны при нагревании. Камень, конечно, для этого не очень подходящая поверхность, но мы ведь ничем не рискуем.