Массовая культура 08.05.2008
Шрифт:
Наши войска готовились наступать, они даже не рассматривали возможность обороны и создания укрепленных позиций. Этим и воспользовался Манштейн. Он нанес удар на южном участке, вдающемся вглубь советской обороны, вдоль побережья Черного моря. Это случилось 8 мая 1942-го, за три года до Победы. Немцы назвали свою операцию «Охота на дроф» (увы, название вполне отражало развитие событий).
В этот день мы наконец-то дождались того самого морского десанта, которого так боялись с начала войны. Высадили его немцы не со специальных судов, которых у них, как и у всех остальных, просто не было, не с крейсеров (которых тоже не было) и эсминцев (которые были румынскими, поэтому стояли в Констанце), а с резиновых лодок. И этот десант сильно поспособствовал их общему успеху, а Черноморский флот практически бездействовал. Кроме того, немецкая авиация полностью господствовала в воздухе,
Несмотря на огромную плотность советских войск, их оборона была прорвана в первый же день, после чего рухнула. Войска, находившиеся на северном участке фронта, оказались в окружении, остальные начали хаотично отступать, очень скоро их единственной целью стала эвакуация через Керченский пролив на Таманский полуостров. Управление войсками в основном было утрачено в первый же день немецкого наступления. К 20 мая все было кончено, хотя Сталин прямо запретил сдавать Керчь. По официальным данным, безвозвратные потери советских войск на Керченском полуострове за 12 дней составили 162 282 человек (65 % личного состава) - больше, чем в ходе Сталинградской наступательной операции (продолжавшейся 76 дней и завершившейся триумфальной победой). Разумеется, была потеряна вся техника. Конечно, в 1941-м в Белоруссии, под Киевом и под Вязьмой мы теряли существенно больше, но там и размах, и время операций, и силы противника были тоже гораздо больше. Учитывая все указанные факторы (продолжительность операции, ширина фронта, концентрация войск, соотношение сил сторон), Керченская катастрофа стала, может быть, самым унизительным поражением Советской армии за всю Великую Отечественную.
Некоторой моральной компенсацией за нее стала оборона Севастополя. После Керчи безнадежность его положения стала очевидной. Не могло спасти город даже формальное господство нашего флота на море, которое нивелировалось превосходством немцев в воздухе и практически полной недееспособностью советского флотского командования. Надводные корабли и даже подлодки использовались, по сути, в единственном качестве - транспортов. Советские моряки демонстрировали исключительный героизм и на море, и на суше, но спасти положения не могли. Севастополь стал, пожалуй, единственным местом на Восточном фронте, где немцы нас, а не мы их, задавили массой людей и техники. Защитники Севастополя так мужественно держались до последнего, что это оценил даже Манштейн. Все его мемуары под странным названием «Утерянные победы» (вот ведь всех победил Манштейн, да потерялись куда-то победы, обидно-то как) проникнуты холодным презрением к противнику. Но про последний бой у Херсонеса, состоявшийся после падения Севастополя, он написал так: «Даже для сохранения чести оружия этот бой был излишен, ибо русский солдат поистине сражался достаточно храбро!» Достаточно храбро! Ну, спасибо.
В целом оборона Крыма обошлась Советской армии в 443,3 тыс. человек безвозвратных потерь.
Советские войска вернулись в Крым в первые дни ноября 1943 года, одновременно начав штурм Перекопа и проведя Керченско-Эльтигенскую десантную операцию. Успехов они не достигли. Не пробились в Крым войска Южного фронта с территории Украины, десантники же сумели занять лишь маленький кусочек земли на восточной оконечности Керченского полуострова. На полуострове вновь наступило затишье - до апреля 1944-го.
К этому времени стратегическое значение Крыма почти обнулилось. Он остался в полной изоляции, довольно далеко за линией фронта наступающей Советской армии. Военно-морская база в Севастополе была немцам не нужна: своего флота у них не было, а советский бездействовал. С аэродромов Крыма Люфтваффе, теоретически, могли активно бомбить советские войска на юге Украины, однако для этого у немцев уже катастрофически не хватало самолетов. С другой стороны, нам для ударов по румынским нефтепромыслам крымские аэродромы уже не были сильно нужны. До этих промыслов советская авиация теперь доставала с Украины, а союзная - из Африки. Кроме того, продвижение советских войск на запад делало актуальным вопрос уже не об уничтожении, а о захвате этих нефтепромыслов. Вопрос ориентации Турции тоже был снят с повестки дня, поддерживать обреченного Гитлера она явно не собиралась. Гитлер, однако, продолжал волноваться и за Турцию, и за Румынию. Поэтому оборонявшей Крым 17-й армии, насчитывающей 7 румынских и 5 немецких дивизий (в целом - 235 тыс. человек), был отдан приказ стоять насмерть. Более того, ее даже стали пополнять, обрекая людей на верную гибель.
Советское командование могло спокойно оставить Крым в тылу, бросив все силы на захват Румынии. После этого 17-я
Штурм Крыма войсками 4-го Украинского фронта начался 8 апреля 1944 года. Немцы ожесточенно оборонялись на хорошо оборудованных позициях (отчасти на тех, которые мы же и оборудовали, но не удержали осенью 41-го), но 11 апреля их оборона была прорвана. Ситуация 2,5-летней давности повторилась почти в зеркальном отражении. Если перекопские позиции прорваны и наступающие войска выходят на оперативный простор, оборонять Крым становится практически невозможно. Как и советские войска в октябре 41-го, немцы начали быстрый отход к Севастополю. Уже к 15 апреля передовые советские части вышли к внешним обводам севастопольского укрепрайона. Но, как и немцы в 1941 году, взять город с ходу не сумели.
11 апреля, когда советские войска ворвались в Крым, немцы начали эвакуацию из Севастополя в Констанцу своих войск, гражданского персонала и пленных. Несмотря на формально абсолютное господство на море, Черноморский флот не предпринимал практически ничего для того чтобы помешать им. После того как 6 октября 1943 года немецкие Ju87 за 20 минут потопили у крымских берегов лидер «Харьков» и эсминцы «Беспощадный» и «Способный», ЧФ, и до того не отличавшийся активностью, окончательно впал в анабиоз (его потери в целом составили 1 крейсер, 3 лидера, 11 эсминцев, 28 подлодок). Весной 1944-го наша авиация уже имела огромное количественное превосходство над немецкой, но это не прибавляло смелости флотскому командованию. Тем более что, несмотря на советское превосходство, немецкие самолеты продолжали чувствовать себя в небе довольно свободно. Подлодки, торпедные катера и авиация ЧФ, конечно, пытались атаковать немецкие конвои, но эффективность этих атак была крайне низкой, потери противника не превышали 3-4 % с оборота.
К счастью для нас, Гитлера в очередной раз переклинило: он приказал оборонять «последнюю крепость готов» (таковой ему показался Севастополь) до конца. 24 апреля эвакуация была прекращена, более того, часть войск была отправлена обратно в Севастополь (отправлять на родину продолжали только румын, полностью деморализованных и утративших даже видимость боеспособности). Накануне советские войска как раз начали штурм города. Успеха он не принес и был отложен до 5 мая. Этот штурм стал последним.
В значительной степени сражение за Севастополь так и осталось зеркальным отображением событий, но теперь уже не осени 1941-го, а лета 1942-го. Немцы оборонялись с исключительным упорством. Как и тогда, обороняющаяся сторона, уже потеряв Севастополь, продолжала держаться за мыс Херсонес.
8 мая, через два года после начала «Охоты на дроф» и за год до конца войны в Европе, даже Гитлер понял, что Крым потерян и надо спасать того, кого еще можно спасти. К этому времени, однако, немецкое управление в Крыму начало быстро разваливаться, исчезла координация между видами вооруженных сил.
Одновременно советской стороной была наконец-то решена проблема борьбы за господство в воздухе над Крымом. Решили ее не ВВС, а сухопутные войска: артиллерия стала доставать до последнего немецкого аэродрома на Херсонесе. Этот аэродром работал до 8 мая, немецкие самолеты продолжали летать с него на поддержку своих войск. И лишь когда на летном поле начали рваться советские снаряды, продолжение его эксплуатации стало невозможным, уцелевшие самолеты были отправлены в Румынию.
И в борьбе за господство на море самым эффективным средством стала полевая артиллерия сухопутных войск. Утром 9 мая с северного берега севастопольской бухты она расстреляла очередной немецкий конвой, пришедший из Румынии (из-за общей утраты управления немецких моряков никто не предупредил, что входить в бухту уже нельзя). На дно за несколько минут отправилось от 6 до 10 немецких кораблей и катеров, что было вполне сопоставимо с успехами Черноморского флота и морской авиации за весь предыдущий месяц. Впрочем, утром 10 мая по-настоящему серьезного успеха наконец-то добились морские летчики, потопив у Херсонеса новейшие немецкие теплоходы «Тотила» и «Тея». На них погибло не менее 2 тыс. человек (по некоторым данным - до 8 тыс.). Общие потери немцев и румын на море за период последней битвы за Крым составили от 24 до 30 единиц. Учитывая, что противник за месяц провел на линии Констанца-Севастополь более 100 конвоев, это, разумеется, очень мало. С другой стороны, численность крупных судов противника на Черном море была ограниченной, поэтому в целом он потерял почти половину от их количества.