Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (1953 – начало 1980-х гг.)

Козлов Владимир Александрович

– Те задания точно правильно? – спросил он.

– Откуда я знаю, правильно или нет? Как себе писал, так и тебе. А ты что, больше ни одного не сделал?

– Не-а. Ты на географию идешь?

– Да.

– А я – нет. Пойду домой. Пожру… Если хочешь – пошли со мной.

– Неохота.

– А сигареты есть?

– Есть.

Мы вышли на крыльцо, зашли за угол, остановились у забитой боковой двери. Я вынул пачку «Столичных» – потратил на нее все деньги, что были.

Осталась одна копейка. Мы взяли по сигарете, я чиркнул спичкой, прикурил обоим.

– Дай мне еще одну, ладно? Когда у меня будут, я тебе дам…

– «Астру»?

– Ну, а что, если «Астру»? Все пацаны ее курят, у кого денег мало…

– Типа у меня их много. Ладно, бери.

Кузьменок вытащил сигарету, спрятал в карман.

– Ладно, давай.

Он сунул мне руку, я пожал ее. Он пошел к дырке в заборе. С крыши капало. На дорожке было мокро. Мои шлепанцы и ноги уже намокли.

По первому этажу бежал малый – класса из первого или второго. Я поймал его за воротник пиджака.

– Слушай, ты… Дай-ка копеек, а? Мне на коржик не хватает.

– У меня нет, – сказал малый.

– А если найду, что с тобой сделать?

– У меня нет…

Я тряхнул его. Он вырвался. Из пиджака вырвалась пуговица, покатилась по полу. Он побежал, врезался в ноги директора. Директор схватил его за ухо.

– Ты что, не знаешь, что по школе надо шагом ходить?

– А он за мной гнался…

Малый показал пальцем на меня. Я спрятался за колонну, но директор меня уже видел.

– Ну-ка, иди сюда.

Я подошел.

– Это он за тобой гнался? – Он посмотрел на малого.

– Да.

– Почему это ты за ним гнался? Что ты хотел от него?

– Он хотел забрать копейки… – сказал малый.

– Он врет, – сказал я. – Ничего я не хотел забрать…

– Я не вру. Он хотел забрать копейки…

– Ладно, иди, – сказал директор малому. – Но смотри мне, чтоб больше по школе не бегал. А с тобой у нас будет отдельный разговор.

Он схватил меня за пиджак и повел к своему кабинету.

Мы вошли внутрь. Директор закрыл дверь, остановился. На облезло-голубой стене висела деревянная коробка, в ней – ключи от разных кабинетов.

– Ну что, как с такими, как ты, разговаривать? Зачем ты требовал у первоклассника деньги? Это знаешь как зовется? Вымогательство. Ему родители дали деньги на булочку, а ты хочешь их отобрать? Тебе что, дома денег не дают?

– Дают.

Он принюхался.

– Мне сейчас понятно, на что ты их тратишь… Значит, как мне с тобой разговаривать?

– Никак.

– Ты мне здесь не остри. Остроумие твое я знаешь где видел?

– Где? – Я ухмыльнулся.

Он

ударил кулаком, я увернулся. Кулак директора попал в коробку с ключами. Она упала, ключи посыпались на пол. Директор поднес кулак ко рту, слизал кровь, замахнулся на меня.

– Из-за таких, как ты, одни проблемы… В общем, так. Сейчас идешь к Сергею Алексеевичу, берешь какие надо инструменты и прибиваешь это барахло на место. И если плохо сделаешь, пеняй на себя. Ты понял?

– Понял.

Он больно схватил меня за плечо.

– Нормально мне ответь. Ты понял?

– Да.

– Все, теперь иди.

* * *

Коля сунул паяльник в коробок с канифолью. Канифоль задымилась, завоняла на всю комнату. Коля взял паяльником кусок припоя, поднес к конденсатору на плате.

– И что потом сказал директор? – спросил он.

– Ничего. Его уже не было – ушел домой. Я сказал техничке, чтоб замкнула кабинет, отнес инструменты в подвал, к Алексеичу – и все.

Коля взял жестяную коробку от кофе, высыпал детали на стол. Я поерзал на кровати, сел удобнее. За окном сыпалась снежная крупа.

Коля отодвинул коробку, вздохнул.

– Что, найти не можешь что-то?

– Да, кондера нет, который нужен…

– Гулять пойдешь?

– У тебя вроде есть сейчас с кем гулять…

– Ты про Кузьменка говоришь?

– А про кого еще?

– Ну и что такого, что я с ним гуляю иногда?

– Ничего. Просто не пойму, что у тебя с ним общего…

– А зачем что-то общее? Так, обычный пацан. Чем он тебе не нравится? Тем, что разбил тогда очки? Так малые тогда были, дурные…

– Как будто он сейчас стал умный…

– Ну и не такой тупой, как Косаченко…

– Может быть… Думаешь, что с ним ты бабу снимешь, да?

– Ничего я не думаю.

– А я тебе скажу, что никого ты с ним не снимешь. Он только понтуется, а сам – такой же мальчик, как и ты…

– А ты что – не мальчик?

– Ну, мальчик, и что с того?

– Ничего.

* * *

Ножки шкафа заскрипели по полу, на краске остались царапины.

– Приподнимай ты хоть немного! – крикнул папа.

Я приподнял свою сторону шкафа, насколько смог, и мы поволокли его к стене.

– Вообще не понимаю, зачем тебе это надо, – сказала мама. – Отгораживаться шкафом…

– Хочу, чтобы была своя комната…

– Ну и какая это комната? Шкаф окно загородил, теперь в этой половине темно…

– А зачем тебе, чтобы было светло? – вступился папа. – Захочешь – включишь бра, а то висит без дела, пылью покрывается.