Мастер фиолетовых идей
Шрифт:
– Но я сбил цену до трех штук, - наконец закончил свою фразу Стикс и самодовольно усмехнулся.
Но девушка почему-то не прониклась его предпринимательскими способностями, напротив, лицо ее отразило смесь пренебрежения и сарказма, отпечаток которого застыл на бледных девичьих губах в образе кривой ухмылки. Подняв на него большие темные глаза, решительный блеск которых не предвещал ничего хорошего, Женя спросила, чеканя каждое слово:
– Куда мы едем?
– Ко мне домой.
– Я не хочу, - тон, которым были произнесены эти слова, напоминал затишье перед бурей, и Стикс мысленно приготовился
Он прекрасно помнил их первую встречу, а заодно и тот ужасный скандал, который закатила рассерженная Женя в отделении милиции. Крепче сжав руль, он уставился на пустынную трассу, по которой с огромной скоростью мчался его автомобиль. Навстречу ему высокой черной стеной поднимался густой хвойный лес, ограждавший широкую шестиполосную дорогу подобно монолитным, колючим перилам.
– Останови машину, - громко проговорила девушка, не дождавшись ответа на свою предыдущую реплику.
– Прямо здесь? В лесу, посреди ночи?
– Стикс немного удивился.
– Да, останови!
– повелительно сказала она, мрачно глядя на него исподлобья.
– И не подумаю даже, - он небрежным жестом свободной руки откинул назад тонкие длинные пряди распущенных волос, которые, упав назад, рассыпались по его плечам темной волной.
– Немедленно останови машину!
– приказным тоном проговорила Женя, крепко сжав кулаки; она начинала злиться и скрывать этого совершенно не собиралась.
– Мы еще не приехали.
– Я уже приехала.
– Не забывай про контракт, ты на меня работаешь, - попытался остудить ее разбушевавшийся пыл Стикс, но тут же получил ответ, который свел на нет все его старания.
– Плевать я хотела на твой проклятый контракт! Сейчас же тормози!
– ее большие глаза горели яростным огнем, пламя которого могло сжечь целую дюжину оппонентов, не говоря уже о нем одном.
– Не собираюсь, - ощущая кожей лица ее пылающий взгляд, пробормотал Стикс и мрачно уставился на дорогу.
– Ах так, - Женя повернулась к нему и резко дернула на себя руль.
Машину повело в бок и несколько раз сильно крутануло. Не ожидавший подобной выходки Стикс крепче стиснул руль, пытаясь выровнять движение. Перескочив с третьего ряда в первый, его лиловый автомобиль под громкие гудки идущей позади иномарки наконец обрел правильное направление и устремился вперед, заняв место среди других машин. К счастью, ночная трасса была свободной и внезапно возникшая по вине Жени аварийная ситуация не переросла в катастрофу.
– Ты что, с ума сошла?
– после довольно продолжительной паузы, во время которой они оба приходили в себя от пережитого несколько минут назад шока, спросил Стикс.
– Да, сошла, - зло сверкнув глазами, ответила девушка, ее бледные губы едва заметно дрожали, кулаки сжимались от невысказанного гнева.
– Останови машину, я хочу выйти, - проговорила она тихо.
– Останови машину, - ее голос стал громче и в следующую секунду сорвался на крик: - Останови эту чертову колымагу! Сволочь! Гад! Останови ее, или я сама это сделаю!
У Жени началась истерика, ее трясло мелкой дрожью, запястья непроизвольно выворачивались, а дыхание то и дело перехватывало. Она ненавидела человека, сидящего рядом, она ненавидела Энни, предавшую ее, она ненавидела весь окружающий мир, и ей было совершенно все
Резко затормозив возле обочины, Стикс остановил машину. От сильного толчка Женю подкинуло вперед вверх, и если бы не ремень, она вполне могла вылететь через лобовое стекло, протаранив его головой.
– Прости, Евгения, но ты не оставляешь мне выбора, - в его голосе послышались грустные нотки.
– Нам нужно без приключений пересечь границу, а ты в таком состоянии можешь навредить себе, мне и другим, ни в чем не повинным людям.
Она открыла было рот, чтобы послать его к черту, как вдруг поняла, что не может шевельнуться. Даже губы, сомкнувшись, перестали подчиняться ей. Только глаза продолжали функционировать, испуганно вращая зрачками и не имея возможности сделать что-либо большее, нежели просто моргать.
Стикс осторожно убрал руку с шеи девушки и негромко произнес:
– Извини.
Достав из кармана пачку сигарет, он молча закурил, затем завел мотор и направил свой автомобиль вперед, заняв привычное место в третьем ряду. Время от времени он поглядывал в сторону неподвижно сидящей Жени и что-то говорил ей. Эти отдельные фразы не были связаны между собой, да и смысла большого они тоже не несли. Выкуривая одну сигарету за другой, Стикс задумчиво смотрел на мелькавшие впереди деревья и столбы, хорошо понимая, что это занятие - единственное, что доступно его спутнице в данный момент.
– Я знаю, ты прекрасно меня слышишь, - покосившись на девушку, начал он.
– Поверь, что подобное состояние пойдет тебе только на пользу. Постарайся расслабиться и отдохнуть, хочешь, я включу музыку?
Она молчала, не в силах шевельнуть губами. Эмоции внутри нее кипели, стремясь вырваться наружу, но единственным местом, где они отражались, были ее полные отчаяния глаза, заглянуть в которые Стикс не решался. Он нажал кнопку "Пуск" на плоской серебристой панели встроенной магнитолы, и по салону поплыли первые аккорды красивой скрипичной музыки, плавные переливы которой манили в прекрасную, таинственную даль, где миром правила гармония и не было места для ненависти и злобы.
Невысокий таможенник с очень серьезным лицом внимательно проверил протянутые ему Стиксом документы, заглянул в салон и, посветив фонариком в лицо Жени, вежливо поздоровался с ней на ломаном английском. В ответ девушка только моргнула. Обменявшись с ее похитителем парой реплик на немецком языке, таможенник проверил багажник и, попрощавшись, открыл перед ними проезд на территорию его страны.
И без того широкое шоссе стало еще шире и гораздо ровнее, машина шла как по маслу, двигаясь вперед с огромной, по Жениным меркам, скоростью. Вместо густого хвойного леса по обочинам дороги появился гораздо более редкий и приземистый кустарник, за которым виднелся сосновый бор. Один за другим навстречу им летели столбы, отсчитывая километры их затянувшегося пути. Приятная музыка действовала успокаивающе, и Женя потихоньку начала отходить, смирившись со своей незавидной участью живой куклы, которая была не в состоянии ни двигаться, ни говорить. Оставалось только размышлять, глядя вперед на бесконечную вереницу однообразных белых столбов да на редкие фары встречных машин.