Мастер Гравитации 4
Шрифт:
Войдя в душ, я был рад, что остался наконец один и могу спокойно подумать, а подумать было о чем… Мне нужна очередная идея, и неплохая: с ходу такие на ум не приходят. С суровым задумчивым видом я шмякнул себе на ладонь детский шампунь с надписью «Не щиплет глазки» и начал намыливать голову. Потому что я не закрываю глаза даже в душе, чтобы всегда быть начеку.
Приведя себя в порядок и отлежавшись дома, мы все вместе на следующий день дружно выдвинулись в сторону академии. Вика маялась с похмелья и отказалась есть: аппетита не было, но мы с
Припарковав тачку возле академии, я вышел на улицу в солнцезащитных очках и открыл дверь Вике и Маше. Погода стояла отличная: ни жарко, ни холодно. Я поглядел на парковку, ища знакомые лица среди одногруппников. Но, видимо, многие уже были в здании, а те, кто только подъехал, как и мы, почему-то даже не скрывали, что избегают встречи с нами.
Увидев одного из своих знакомых однокурсников, я махнул ему рукой издали, но тот при виде меня широко расширил глаза и умчал на всех парах в корпус, даже учебники из рук вывалил по пути.
Я, конечно, примерно догадываюсь, что бы это все значило, но, по правде сказать, логики в их поведении все равно маловато. Презирают меня? Боятся? Но с какой стати? Бред чистой воды, как по мне. И пока мы шли в свой учебный корпус, приметил нашего юного журналиста в очках. Я схватил его за подтяжки на брюках, а он весь скрючился от страха.
— Слушай, не помню, как тебя звать, любознательный ты наш обозреватель академии, — я широко улыбнулся ему. — Но не подскажешь, какая у нас сейчас пара и почему остальные так странно косятся в мою сторону?
— Не убивай меня, пожалуйста! — взвизгнул он. — Обещаю, все расскажу и перестану рисовать про тебя комиксы.
— Комиксы?
— Ну да, я делаю комиксы про тебя, и они неплохо расходятся по академии. Если что, часть доли твоя, — быстро он залепетал.
— И в каком же свете ты меня там выставляешь? — нахмурился я.
— Да ладно тебе, это ж просто шутки, комиксы всего лишь, — журналист весь съежился.
Я глянул на сестру с Викой и спросил, знали ли они про эти комиксы. Обе закивали и захихикали. А потом Маша и вовсе показала мне фотку сначала одной страницы. На ней очень реалистично изобразили нашу буфетчицу Антонину Семеновну: она была жутко напугана и кричала, а перед ней простиралась чья-то огромная тень. На следующей странице оказалось, что тень моя, и была надпись типа от моего лица: «Не бойтесь, сударыня, я не по вашу душеньку: сегодня съем только куриные котлеты и сервелат.»
В следующей сцене она мне отвечает, мол, сервелат кончился. Маша перелистнула дальше, и я увидел, как на новой картинке опять говорю: «Простите, Антонина, но я отсидел целых шесть пар, и если после такого сервелат не идет ко мне, то я сделаю его сам.» Ну а потом я делаю сервелат из нашей буфетчицы.
— Значит, любите вы тут хоррор-комиксы, — произнес я вслух и поднял очкарика за подтяжки высоко вверх. — Ну так вот как мы поступим: начинай-ка делать комиксы про себя, и учти, если не будут смешными — сам станешь сервелатом. Понял?
Он
— И еще, раз уж ты продавал комиксы, где я главный герой, то чтоб деньги с выручки были у меня к вечеру.
— Но я…
— Стоп, — мотнул я головой. — Помни про сервелат и бойся, парень. А теперь скажи, чего все так меня боятся?
Он ошарашенно на меня посмотрел, и я, вздохнув, сказал:
— Ладно, понял уже почему, можешь не отвечать. Но какая сейчас пара?
— У Маргариты Великой, — с трудом выдавил он.
Я опустил его на землю и резко отпустил подтяжки: он взвизгнул, но промолчал. Ну а дальше потянулась обыденность — лекции, практики шли друг за другом, и пока я особо не замечал чего-то нового в поведении однокурсников.
Но вот у нас начались тренировочные дуэли в спортзале и там уже все стало более явным. Все нашли для себя пару на дуэль, а ко мне что-то даже никто подходить не хотел.
Даже Ромка и остальные из нашей старой тусовки не откликались на мой призыв.
— В чем проблема? — я подошел к Роме и развел руками. — Чего это ты со мной как раньше спарринговаться не хочешь? Раньше же все ок было.
— Слушай, Добрыня, без обид, но мы все в новостях видели, что ты с людьми на дуэлях вытворяешь. Да и слухи всякие о твоих прошлых поединках ходят. Я вот лично еще пожить хочу, — он попытался улыбнуться, но как-то криво вышло.
— Да ладно вам, пацаны, это ж не насмерть махач, а тренировочный: все будет чики-пуки, никто не пострадает, — попробовал я их убедить.
— Не, не… — замотал башкой белобрысый Матвей. — Реально неохота что-то. Я пас, извини.
— Ну и зря, — пожал я плечами. — Я бы даже молот не брал, а выбрал что полегче. Ну не хотите и не надо.
Так и не найдя желающих на эту дурацкую затею с тренировочными дуэлями, я плюхнулся на лавку запасных. Вскоре рядом примостился физрук Вадим Геннадьевич в своих вечных трениках. Он пялился на студентов, отрабатывающих удары. Я решил попросить его надавить на кого-нибудь, чтобы и мне соперника нашли.
Но стоило мне повернуть к нему голову, как он отодвинулся по лавке подальше. Я придвинулся поближе, а он опять от меня. Странный он какой-то… Я снова к нему, а он опять в сторону. Закончилось все тем, что он грохнулся с края лавки, вскочил с испуганным видом и быстро бросил мне:
— Добрынин, молодец, пять за занятие! — и дал деру из зала.
— За что пять-то? Я ж ничего не делал сегодня! — я крикнул ему вдогонку.
Ну, с одной стороны, если так и дальше пойдет, то может оно и неплохо: никто доставать не будет. Так что я подремал на лавке до конца занятия, потом потрещал с Викой и Машей. А потом меня вызвала к себе директриса Магнолия Александровна, она же наша местная милфа.
— И чего я натворил-то? — решил я сразу брать быка за рога, войдя в кабинет. — Экзамены вроде не прогуливал, материал и так от зубов отскакивает.