Мастер побега
Шрифт:
Откуда же ты, странный «подпольщик»? Что там такое? Вернее, чей ты такой?
Рэм давно приучился считать вопрос «чей это человек» более важным, чем вопрос «кто этот человек». Слишком часто первое определяло второе.
Что ему, провонявшему гнилой соломой ополченцу, оставалось в компании странного спасителя? Тот снизошел до странной игры. Можно отвергнуть игру и скоренько получить свою пулю тут, на окраине окраины. А можно… еще разок… Любопытно же.
Судьба всегда ловит его на один и тот же крючок, и разве не приятно на него
Очень приятно.
Вначале.
Хорошо, продолжим игру.
– А если умственная вольность есть, но она не дает человеку закабалить себя идеей непременного развития и борьбы с Традицией? Ведь вольность – она границ не знает. Вольность может и отвергнуть мысль о необходимости противостояния?
Лев – опять проскользнула усталость – ответил простенько:
– Как может развитие закабалять? Это абсурд.
«Усталый учитель и нерадивый ученик. Надо пожалеть его».
И Рэм решил для себя: сегодня странный собеседник добьется от него того, чего хочет. Если это, конечно, не какая-нибудь пошлая непристойность.
– Развитие может закабалять страшно. Тут есть материал для полноценного философического трактата. Но мы не станем углубляться. – Проступила ли в глазах у Льва на мгновение благодарность? «Возиться меньше?» Или нет? Рэм не мог до конца прочитать выражение его лица Слишком уж хорошо умница-«подполыпик» закрывался. – Видимо, вы наталкиваете меня на размышления о каком-то фантастически светлом обществе, где весь мой опыт не работает. Королевство праведников…
– Скорее республика философов! – перебил его Лев. – Вы быстро схватили суть. И… вам бы понравилось.
Рэм обреченно спросил:
– Мне бы понравилось… там?
– Там.
Он уже не улыбался. Совсем. Сухой, тощий, запах от него какой-то чужой… Люди так не пахнут. Положил левую ладонь на стол, правую – поверх левой, а подбородок – поверх правой и смотрит на меня в упор. Мол, мы же понимаем друг друга Давай о деле поговорим. Кажется, чуть-чуть гипнотизирует. Устал, так легче ему подвести меня туда, куда запланировано. Наивный человек. На студенческой скамье я и гипнозом увлекался, и даже магнетизмом самую малость… Вслушивался в то, как нанятый чревовещатель с большой старательностью изображает глас покойного Регента… Пока свет выключен, исследовал подъюбочную географию жены хозяина дома, а иногда и дочки. С тех пор знаю: у меня полная невосприимчивость ко всему, что суется к моей воле.
Меня можно взять только любовью, но откуда ж ему знать?
Просто облегчим доблестному «подпольщику» задачу.
– Хорошо. Там – это где?
О, повеселел. Был – опасный, сильный, гибкий пес, а сделался псом дружелюбным, мордой в руку толкается, хвостом болтает.
– Вы знакомы с гипотезой о множественности миров, высказанной еще…
Это было очень увлекательно.
И до такой степени нелепо, что никакой контрразведывательный ум не сочинил бы пестрой бессвязицы подобного рода
По нынешним временам правда не выглядит правдой. Правду надо искать в немыслимых карикатурах на правду.
Рэм молча размышлял. Его собеседник стал проявлять признаки нетерпения. Он распахнул дверь и, сделав шаг наружу, чутко прислушивался к шумам леса, словно хищный зверь на охоте.
Наконец Рэм ответил ему:
– Что ж, я попробовал бы… Здесь мне все равно нет места. А бежать для меня – дело привычное. Давайте попробуем. Остается один вопрос.
– Какой? – Лев не повернулся к нему. Видимо, его что-то не на шутку встревожило.
– Чем я буду с вами расплачиваться? Я не настолько глуп, как может показаться. Врата в тепло и свет никто никогда не распахивал бесплатно.
Так и не обернулся. С Рэмом разговаривал его затылок.
– Извините, кажется, времени у нас мало. Совсем мало. Времени совершенно не осталось. Думаю, они идут по нашему следу с собаками…
Рэм не слышал собачьего лая. Лес и лес – шелест листвы, пение птиц, никаких посторонних звуков. Но, допустим, у этого человека слух гораздо острее… или он не совсем человек.
– Лев, я…
– Мы никогда ничего не делаем в уплату за услуги. В нашем обществе давно атрофировалось понятие «платить». Но сейчас нам очень нужна помощь. Я вынужден просить вас о рискованной услуге. Простите. Обстоятельства заставляют меня.
У Рэма сердце упало. Сколько раз умные люди уговаривали его точно так же – спокойно, обещая хороший, правильный исход всего дела, – совершить поступки, от которых душа не отмывается. Еще разочек? Самый-самый последний?
– Я слушаю вас.
– Понимаете ли, через час или около того начнется масштабное вторжение Островной империи на континент. Именно здесь, неподалеку. Мы узнали об этом сутки назад, да и то случайно. Скорее всего погибнет много народу. Вся беда в том, что действия Империи принципиально не прогнозируемы. Повсюду у нас имеются квалифицированные наблюдатели, мы отслеживаем информацию обо всех главных процессах на континенте, даже в княжествах Ондол и Лоондаг. А на Архипелаг до сих пор не смогли забросить ни единого наблюдателя. Там даже нет наших маяков… на чем-то они нас ловят, гибнут отличные ребята…
Рэм перебил его:
– И вам понадобился настоящий беглец от контрразведки, «узник режима», чтобы вместе с ним проникнуть на Архипелаг? Что ж, я очень подходящая кандидатура. Вы не боитесь, что нас, только завидев, сразу же пристрелят тамошние бравые морячки, редкие головорезы, по правде сказать?
И тогда Лев все-таки повернулся к нему. На лице – выражение доверительной просьбы. После нескольких месяцев в Анонимном совете Рэм знал: не всякий мастер интриги способен наклеить на лицо подобную маску… Но некоторые способны. Очень даже способны. И сейчас с ним разговаривал именно мастер. Только не контрразведчик, а разведчик.