Мастер Разума

Кронос Александр

Когда очередь доходит до меня, поворачивает насмешливый взгляд.

— Как я вижу Теодор, вы сегодня уже практиковались. Правда, не совсем успешно.

Его я тоже убью. Как только наберу достаточно сил. Поднявшись из-за стола, выхожу вперёд. Присматриваюсь к экрану. Он реагирует на вибрации тонкого плана, это очевидно. Именно от них зависит мощь удара при использовании техники. Проблема только в том, что у меня вряд ли сейчас что-то получится. Это абсолютно чуждая система использования силы, с которой я сталкиваюсь впервые.

Замерев

на месте, готовлюсь повторить движения руками, как все остальные до меня. И останавливаю свою правую конечность, почувствовав вибрации. Это ещё что такое? Кого-то дерут в здании университета? Или я чувствую что-то ещё?

— Что случилось? Вы забыли порядок движений, Теодор? Там всего три фазы, но если хотите, я покажу вам планшет ещё раз.

В голосе преподавателя звучит явная насмешка. Я же прикрываю глаза. Так и есть: масса вибраций, идущих сверху. Причём я сомневаюсь, что там кто-то трахается. Если только тут не устраивают изощрённые оргии на пару десятков человек.

Хочется потянуться к источнику и прощупать разумы участников неизвестного действа. Сдерживаюсь. Там точно есть преподаватель. Не стоит рисковать.

Вижу, как на лице мужчины появляется выражение задумчивости. И начинаю движения руками. Конечности как будто продавливают воздух, ставший неожиданно тягучим. А в следующее мгновение на "экран" обрушивается поток воды.

Преподаватель отступает в сторону. Удивлённо моргает. Окидывает меня взглядом.

— Я бы сказал, что это неплохой результат. Точно не хуже остальных. Не ожидал.

Сделав паузу, добавляет:

— Хочу спросить, зачем ты прикрывал глаза?

Остановившись рядом со своим столом, оглядываюсь на него.

— Концентрировался.

Тот кивает.

— Это правильно. Но я почувствовал колебания потока.

Потоком они называют тонкий план, а колебаниями — вибрации. Непривычно.

— Насколько я понимаю, так и должно быть. Разве нет?

Секунду молчит, разглядывая меня.

— Должно. Но не перед применением техники, а в процессе.

Усевшись на стул, складываю перед собой толстые руки.

— Я ведь имею право хранить тайну родовых практик?

— Да, но...

Запнувшись, осекается. Могу поспорить, хотел спросить, откуда у меня вдруг взялся доступ к каким-то знаниям семьи. Но вовремя одумался. Это уже стало бы перебором. Зато группа настороженно притихает. В отличие от преподавателя, они слышали мои слова о прадеде. И на их взгляд это самое логичное объяснение, почему вечный лузер внезапно смог с первого раза выполнить задачу. Вот и отлично. Пусть подумают. Мне нужно время, чтобы разобраться в своих силах.

Преподаватель начинает вызывать по второму разу тех, у кого ничего не вышло. Я же пытаюсь понять, как это могло сработать. Техника и правда элементарна: три движения рук и образ бьющей вперёд воды, который надо нарисовать в сознании. Проще некуда.

Но я — Мастер Разума и Иллюзий. Почему мне удалось справиться с водой?

Самый очевидный вариант — их тонкий план отличается от нашего. Не так критично, чтобы мои старые навыки оказались бесполезны, но достаточно для использования одарёнными сразу нескольких направлений. Бритва Оккамы говорит, что так и есть. Но, к сожалению, самые простые ответы, далеко не всегда верны. Поэтому до конца занятия я набрасываю новые теории.

Следующее занятие — Всемирная история. В промежутке меня никто не трогает, только бросают задумчивые взгляды, видимо, не понимая, как стоит обращаться с вчерашним изгоем. А на самом занятии я с интересом слушаю преподавательницу. Седая бабуля с кольцом Квинтуса, на одну категорию ниже предыдущего учителя в плане силы. Зато весьма увлечённо рассказывает о периоде "дружбы и сотрудничества", который наступил через полсотни лет после вторжения Рима в Азию. Легионам тогда отвесили здоровенный кровавый щелбан. И римский Сенат решил, что проще будет наладить взаимовыгодные отношения.

Войн с тех пор и правда не было. На какое-то время даже казалось, что это надолго и всерьёз. Но потом у власти в Риме оказался действующий император, который начал постепенную концентрацию власти в своих руках, одновременно с нагнетанием внутренней риторики. Как итог, в ФАС потянулись римские беженцы. Патриции-оппозиционеры, простые граждане, бегущие от политических преследований, сторонники арестованных сенаторов. Даже экс-военные, которых заподозрили в измене. Пока ситуация на дипломатическом фронте спокойная. Но в любой момент может грянуть гром.

Впитывая информацию, понимаю, что ход с прадедом мог быть не самой удачной идеей. Впрочем, на тот момент я ещё не знал, что у меня получится справиться с техникой. И это казалось хорошим шагом, чтобы морально надавить на врагов.

Третье занятие называется немного странно. "Поиск внутренних резервов". Когда понимаю, что мы идём на четвёртый этаж, откуда шли вибрации во время отработки техник, внутри пробуждается интерес. А увидев аудиторию, понимаю, что сейчас точно будет что-то необычное. Вместо столов со стульями тут большие мягкие подушки, а стены покрыты материалом, напоминающим стекло с вкраплениями минералов.

На лицах остальных студентов смесь ожидания и страха. Они шутят, улыбаются и переговариваются. Но всем не по себе.

Устроившись около стены, жду. А вот и преподавательница. Женщина в обтягивающих кожаных штанах и чёрной рубашке, застёгнутой под самое горло. Тёмные волосы собраны в хвост, на ногах ботинки с толстой подошвой. Выглядит лет на тридцать, но сложно сказать, сколько ей на самом деле. В моём мире одарённые могли стабилизироваться на любой дате. Думаю, здесь ситуация точно такая же: ей может быть как тридцать лет, так и пятьсот тридцать.