Мастер спорта в догонялки
Шрифт:
Ну а, так как межмировое пространство являлось, бескрайним, чёрным и безмолвным «ничто», весёлого в этом было мало.
Хотя польза от этого, как ни крути, была. Во-первых — места много. «Разбросать» ""объекты можно так, что никто и не будет догадываться о существовании друг друга.
«Захомячить», опять таки, всякой херни можно столько, что просто голова идёт кругом.
Тут мои мысли дали сбой. И, аккуратно укладывая очередного спасённого, я понял, что рассказывать кому-либо и, тем более, демонстрировать невесть откуда появившуюся у меня новую способность, нельзя ни в коем случае.
Медкапсулы
А, учитывая, что для того, чтобы перенести в Стазис что-нибудь, требуется моё непосредственное физическое воздействие то, плюс ко всему, придётся подвизаться ещё и в качестве грузчика. Причём делать это под прицелом автоматов и в, прямо скажем, ну о-очень некомфортных психологических условиях.
Бесспорно, рано или поздно я вывернусь. Охрану, приставленную ко мне перебью. «Кураторов», фигурально выражаясь, «подвешу за яйца». Но, ведь мудрый человек отличается от просто «умного», что «уловно-умный» с лёгкостью выберется из любой ситуации. А более рассудительный, умеющий думать и просчитывать ситуацию, в неё просто-напросто не попадёт.
Войдя в некое подобие рабочего ритма я переправил в Стазис весь свой взвод и потерявших сознание пожарных. Перетащил пострадавших учёных. Немного отдохнув и отдышавшись, двинулся дальше и «зачистил» этот и следующий этаж.
Очень кстати, на стене коридора обнаружил стеклянный шкаф, наподобие пожарного щита, в котором имелись новенькие противогазы.
Так что свой, отслуживший я выбросил. И напялив на голову свежий, закончил начатое. А когда убедился, что в здании не осталось никого, с лёгкой душой и чистой совестью, спустился по лестнице и вышел из корпуса.
Где был встречен недовольной физиономией полковника, которого заранее определи как матёрого КГБиста.
— Почему один? Где остальные? — Резко и, как показалось с подозрением поинтересовался он. И, глядя на мою, скрытую противогазом морду, задал самый, на мой взгляд, скараментальный вопрос. — Как фамилия?
«Да уж… Засада, бля»! — Начиная паниковать, подумал я.
А бравый полковник, чуть ли не бья копытом от нетерпения, продолжил лезть в жопу без мыла.
— Да чё молчишь? Язык проглотил, что ли? — И, протянув руку, попытался раскрыть моё инкогнито и стащить противогаз с моей, пока ещё законспирированной морды. — Да, сними ты эту галошу!
Мысли заметались испуганными зайцами. И совсем не горя желанием что-нибудь объяснять и, тем более, явить пред светлые очи большого начальства мою растерянную физиономию, я не придумал ничего лучше, чем врезать полкану по челюсти и, повернувшись на девяносто градусов, дать стрекача.
Немного боясь, что кто-нибудь сдуру пальнёт в спину.
Но, к счастью, добежать угла здания было делом нескольких секунд. А дальше я со всех ног припустил к бетонному, поверху опутанному колючей проволокой, забору. И, оставляя на ржавых шипах клочья формы и куски собственной, многострадальной шкуры, ломанулся в лес.
«Да уж… младший лейтенант Петров, он же рядовой Васин. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал…» — Отмахивая километр за километров, печально
Правда, утешало то, что официально меня здесь не было. Де-юре я сейчас валялся под одеялом в казарме и досматривал десятые сны. А в спасательной операции принимает участие, отлёживающийся где-то в каптёрке, и баюкающий сломанную челюсть, дембель Нехайло.
Первой мыслью было вернуться в часть. И, заняв своё законную кровать, сделать морду клином и попросту не отсвечивать. Проблема была лишь в том, что я просто-напросто не знал, где эта самая часть находится. Так же, как и местоположение этого, будь он трижды неладен, Научно Исследовательского Института.
В обоих случаях, что в место «военной дислокации», что сюда, нас доставили в закрытом грузовике. Гаджетов с Джи-пи-эс и Системой Глонасс (опять незнакомые термины!) не выдавали. И уж точно, никто не озаботился вдумчивой лекцией, с подробным описанием географических координат и, досконально объяснённого простым солдатам, маршрута.
Привезли, как баранов. Кинули, практически на убой. А ты крутись, как можешь.
Вот, собственно, я и вертелся.
Правда, пока что, ни к чему хорошему это не привело. Но, если всё-таки успокоиться и рассмотреть ситуацию под другим углом, то — я в этом на сто процентов уверен! — окажется что всё, в общем и целом, не так уж и плохо.
Имени моего, я имею в виду, настоящего, в части никто н знает. «Морду моего лица» отоваренный по челюсти полкан не видел. Так что, под подозрением все тридцать человек из «нового» и бывшего так недолго «моим» взвода.
Ну а, «палиться» и доставать из Стазиса спасённых, а глазах у представителей власти — это прямой путь, обеспечить себе до конца дней жизнь в клетке.
И никакая, физическая сила и изворотливость не помогут. Так как одиночка, пусть даже чуть более шустрый и обладающим эдаким межпространственным «схроном», против Системы не выстоит.
«Так что, в общем и целом, „слинял“ я правильно». — Огибая очередные заросли кустарника, утешал себя я.
Осталось решить, что делать со спасёнными. После разжиться деньгами и, как понимаю, «рвать когти» как можно дальше от славного, и увы, на такое короткое время приютившего меня, прекрасного города Свердловска.
Если со всей дури куда-нибудь бежать то, по теории вероятностей где-то да окажешься. Не будем вспоминать про пресловутую «тысячу обезьян». Которые, хаотично нажимая на клавиши пишущих машинок, вроде бы могут случайным образом сочинить «Войну и Мир». Или там речь шла о миллионе особей? Честное слово, не помню. Но, не суть
Кстати, «Война и Мир», если кто не знает, это такая, жутко толстая эпопея, в двух, вроде бы томах, описывающая жизнь и «душевные переживания» паразитирующей прослойки общества девятнадцатого века.
Которые не сеяли, не пахали. Ничего не производили из так нужных для существования людей материальных ценностей. Но — вот парадокс! — жили при этом припеваючи. Жрали от пуза, ходили на балы и выёживались друг перед дружкой «по страшной силе». И, при этом, ещё «страдали».
Ладно, хрен бы с ними, литературными ублюдками, чьи прототипы давно канули в Лету. У меня тут, между прочим, проблемы посущественней имеются.