Мастер теней
Шрифт:
— Я всегда была против твоего столь неоправданно долгого пребывания в монастыре, моя дорогая Каролина. Твой батюшка явно перегнул палку в своем желании уберечь тебя от греховных соблазнов мира, ведь не к пострижению же тебя готовили, в конце-то концов! Тебя приучили молиться на собственную невинность, как на святой Грааль! Прости мне, Господи, но невинность наша нужна мужчинам всего только один-разъединственный, он же и последний, раз. А потом… о, потом она их только раздражает. Каролина, но ведь и после свадьбы вы были вполне счастливы, разве не так? По крайней мере, в своих письмах ты ни на что не жаловалась.
— Тетя Молли, все было просто чудесно! Франц, он… ну, в общем… не настаивал на частом повторении… супружеских обязанностей.
— Где-где?
— В розенлевском филиале, это где-то в пригороде. Но как только мы переехали в этот огромный каменный город, все так изменилось… Франц стал раздражительным, постоянно ищет повода уйти из дома, избегает общения со мной. Тетя, что мне делать? Я ничего не понимаю, не может же его любовь ко мне исчезнуть вот так, в одночасье и без видимых причин?
Тетка Каролины Паульман, госпожа Матильда Толькюн, явно колебалась с выбором ответа, которого с нетерпением ждала ее обожаемая племянница. Пожилая женщина, чьему лицу природа милостиво (или жестоко?) позволила сохранить следы замечательной красоты, встала из кресла, прошлась по террасе, сорвала без нужды несколько еще нераспустившихся роз, исщипала их в мелкие клочья… Наконец, решилась и снова села рядом с племянницей.
— Моя дорогая девочка, какого ответа ты ждешь от своей старой тетки? Если правдивого, то он причинит тебе немалую боль, и мне так не хочется, чтобы ты его услышала… Но и лгать тебе я тоже не хочу, ибо ты достойна правды. Помоги мне Господь, я должна открыть тебе глаза. Каролина, любовь Франца к тебе не могла исчезнуть в одночасье, потому что, по моему мнению, ее просто никогда и не было. Мне очень жаль, что этот брак случился столь скоропалительно и меня не было рядом, чтобы предостеречь тебя, девочка. Твой отец и твой муж решили этим древним, как мир, способом закрепить свое партнерство и подготовить слияние банков. Но кроме этого, ты решила преподнести Францу в приданое свое глупое, набитое романтическими бреднями сердечко… Детка, сердца интересуют Францу в последнюю очередь, чего не скажешь о телах. Насколько я знаю его, это весьма чувственный от природы мужчина, развивший свою и без того немалую любвеобильность постоянными упражнениями в постельных утехах. Бедняжка Каролина, о каком розенлевском филиале ты мне тут толковала? В Розенлеве находится самый фешенебельный в Тассерле публичный дом!
— Тетя Молли, как вы можете так говорить?! Это невозможно, просто невозможно! Франц не такой… и мой папа никогда бы не позволил ему…
— Каролина, мой дорогой братец сам весьма частный гость розенлевских девиц. Послушай, я не хочу, чтобы так горевала о своем муженьке, не стоит делать из мужчины смысл всего сущего! И не печалься ты о якобы утраченной близости, ее никогда не было меж вами. Помилуй Бог, вы такие разные — невинная восторженная дурочка и молодой жадный сатир…
После этого памятного разговора прошло около недели. Муж по-прежнему не баловал Каролину вниманием, отмахиваясь от всех ее попыток хотя бы поговорить. Его часто не было дома… она оказалась предоставлена самой себе. В один из таких одиноких вечеров Каролина, чтобы хоть как-то рассеяться, стала просматривать вечернюю газету. Неожиданно на глаза ей попалось объявление в затейливой рамке. «Ваша жизнь утратила смысл? Вы не в силах противостоять Судьбе? Вам причинили боль? Вам поможет Мастер Теней. Конфиденциально, дорого, избирательно. Шварцштрассе, дом 13.» Стоит ли говорить о том, куда направилась Каролина Паульман на следующее же утро?..
Мастер Теней встретил Каролину в обширном кабинете, окнами выходящем в сад. Он был высок, худощав, серебристо-сед; про себя девушка отметила его костюм, явно от очень дорогого портного, и довольно тяжелый взгляд золотисто-коричневых глаз из-под полуопущенных век.
— Уважаемая фрау Паульман, не стоит смущаться и умалчивать какие-либо аспекты
Итак, насколько я мог понять из вашей речи, суть ваших претензий к Жизни состоит в том, что разница темпераментов угрожает супружескому счастью. Будьте любезны, присядьте в это кресло, посмотрим, что можно сделать.
Мастер Теней усадил Каролину в кресло, стоявшее у окна, таким образом, что на полу отчетливо нарисовалась ее тень, сам же встал рядом и как-будто вступил в молчаливый диалог с нею.
— Так, так… О, над вами неплохо поработали, фрау Паульман. Так… подавленные инстинкты, почти ликвидированная чувственность, искажение телесных желаний… Да, невесты Христовы не жалели на вас сил и времени. Что ж, посмотрим…
Тут Мастер Теней воздел руку в повелительном жесте, на указательном пальце блеснуло кольцо… Каролине вдруг стало страшно.
— Ну вот, все ясно. Я могу вам помочь, уважаемая фрау Паульман. Ведь вы стремитесь изменить себя, дабы удержать любимого мужа, хотите стать желанной и страстной, не так ли? Я так и думал… Итак, в моей власти выпустить на волю вашу собственную чувственность, дарованную вам природой; вам поможет грех сладострастия, о котором вы слышали столько ужасного от несомненно сведущих в таких делах монахинь. Как вы несомненно уже поняли, плата за мои услуги будет немалой; а именно, вы должны мне отдаться сразу после преображения. Подумайте, госпожа Каролина, я не тороплю и не настаиваю.
Каролина осталась в комнате одна; больше всего ей хотелось уйти и больше никогда не возвращаться в это место. Ее впитанному с молоком матери чувству необходимости порядка, приличия и традиции претили и псевдомагические пассы «чудотворца», и его наглое спокойствие, с которым он, не будучи врачом, позволял себе разглагольствовать о глубоко тайных и постыдных отправлениях ее организма, что же касается заявленной им цены, то она была просто чудовищной… И тем не менее она отчего-то не уходила. Перед ее внутренним взором то и дело вставало лицо Франца: красивое, мужественное, с пушистыми усами, так приятно щекочущими кожу… его сильные руки, которые могли бы так сладко ласкать ее… о да… Он нужен мне, с отчаянием подумала она. Мое глупое романтическое сердце не выдержит разлуки с ним, я готова пойти на все, лишь бы удержать возлюбленного. Поддаться греху? что ж… пусть будет так. А что касается цены… то заплатив ее, я всего только сделаю пробу пера… А если отказаться? Тут Каролина представила себе нескончаемую череду длинных, тоскливых вечеров, Франца — все более скучающего, раздражительного, далекого, безумно желанного — и не жаждущего в ответ; она видела себя, покинутую, утомленную однообразием одиночества, видела глаза приятельниц, полные притворного сочувствия и неподдельного любопытства… И Каролина осталась.
Мастер Теней появился в кабинете так же бесшумно, как и исчез перед этим. Он внимательно посмотрел на молодую женщину, не говоря ни слова, встал за ее спиною, плавными движениями руки обрисовал в воздухе контуры ее тени и негромко заговорил.
— Сладострастие… воистину из семи сладчайший грех… Тягуче-розовый, засасывающий, одурманивающий… Невинности погубитель, гонитель стыдливости, воин порока… Я, Мастер Теней, властью своею тебя призываю: восстань, разбей оковы стыда и чистоты устыдись! Ai na Ashtaar! Sereg ille Kibelin, girif on Aglar! Karania, naaria, ruinia! Lot ol aglarille gul…
Удивленная звуками незнакомого наречия, Каролина обернулась к Снимающему Печати. Ей бросилось в глаза кольцо — большое, неправильной формы, с несколькими камнями. Один из самоцветов, словно поймав ее взгляд, засиял маслянистым, жирным блеском. В этот момент Каролина ощутила густой аромат розового масла, почувствовала, как оно горячими струйками стекает по ее бедрам, щекочет, распаляет, разжигает… она слабо застонала, отшатнулась и, потеряв равновесие, едва не упала. Мастер Теней подхватил ее.