Мастер теней
Шрифт:
— Ты еще не одет? — Бодрый Закерим без стука распахнул дверь. — Умывайся! Скоро рассвет!
Рассвет! Сейчас бы бегом к источнику, окунуться в ледяную воду, и сразу — на плац, хорошенько размяться. Вот была жизнь в Сойке, никаких интриг, предательства и тоски. И никаких костей и вина!
Полминуты под холодным душем вернули Кею подобие бодрости. Он растерся полотенцем, быстро влез в принесенную Заком одежду, пристегнул шпагу.
Вот глупость, слушать русалочьи песни осенью в столице. Это в Сойке летом солнце поднималось под чуждые и завораживающие мелодии. А тут? Откуда в сотне лиг от моря
Кей хотел было сказать: «К шису русалок, пошли лучше в тренировочный зал!» — но передумал. Не годится обижать друга — Зак старался, вчера весь день шутил, играл в кости и обсуждал скачки, не попрекал и не взывал к совести. Русалок придумал. И все — чтобы поддержать и помочь.
— Новый образ для Вашего Величества, — шутливо поклонился Закерим, подавая амулет-личину.
— Что за образ?
Не дожидаясь ответа, Кей повесил амулет на шею и глянул в зеркало: оттуда на него смотрел Закерим Флом. Второй Флом подмигнул из-за плеча и надел на себя второй амулет, тут же превратившись в красавчика-брюнета лет двадцати пяти.
— Морис Туальграм? Слишком смазлив, — фыркнул Кей.
— Зато отсутствует в столице. Туальграм позавчера поехал за каким-то наследством.
— Хоть бы не возвращался. Он мне не нравится.
Выйдя за дверь, Кей удивленно огляделся: четверка гвардейцев исчезла. За спиной усмехнулся «Туальграм».
— Подарок от Шуалейды. Шесть амулетов-теней, — пояснил он. — Инкогнито, так инкогнито.
В подтверждение его слов раздалось шесть тихих голосов:
— Здравия желаем, Ваше Величество!
Кей только покачал головой: если в следующий раз Шу отправится вместе с ним играть в кости, самое время будет заказать алую погребальную тунику.
Шис! Что за глупости лезут в голову!
— Ну, идем, мой верный Оруженосец, — преувеличенно бодро скомандовал Кей. — Нас ждут славные дела!
У бокового крыльца уже собралось с полдюжины шеров. Почему-то не было Кукса и того осла, что позавчера вызвал Флома на дуэль. Надо ж быть таким дурнем, вызвать Зака, правнука основателя школы Флом-дор! Кей усмехнулся, но тут же обозвал безмозглым троллем себя: забыл спросить, чем дело кончилось. Хотя чего спрашивать — вот он Зак, жив и здоров, а осла королевские гвардейцы уже похоронили.
— Светлого утра, — улыбнулся всем сразу Кей.
— Светлого утра, — тем же тоном повторил за ним Зак.
— Светлого, — растерянно отозвались шеры, переводя взгляды с «Закерима» на «Туальграма».
— Надеюсь, Морис не сочтет за обиду, что мы временно позаимствовали его лицо, — точь-в-точь голосом Кея сказал Зак и махнул в сторону ворот. — Вперед, благородные шеры!
Лица шеров просветлели, они наперебой бросились восхвалять оригинальную идею возлюбленного сюзерена.
— Не позволит ли Ваше Величество прочитать новый стих? — на ходу протиснулся к «Туальграму» Веслен. — Вчера, при виде мужественного бойца с обнаженным клинком, меня посетило вдохновение…
Зак снисходительно кивнул, не сбавляя шага, а Кей, оттертый от «короля», поморщился: интересно, лизоблюд Веслен понимает разницу между лестью и издевательством? Или её на самом деле нет, этой разницы? Ладно, веселиться, так веселиться.
Кей пристроился
— Кровь и любовь, прелестная рифма, — своим собственный голосом прервал он Веслена. — Нам нравится.
— Мы в восторге, — в тон продолжил Зак.
Веслен споткнулся от неожиданности, кто-то из шеров засмеялся, кто-то спросил:
— У Вашего Величества раздвоение личности?
Кей сделал удивленное лицо, глянул на Зака, Зак ответил тем же: играть в зеркало и отражение им было не впервой, лишь немного сбивали маски.
— Наше Величество единственны и неповторимы! — в унисон заявили оба.
— Невероятно! Потрясающе! — снова влез Веслен. — Это достойно запечатления…
Что он нес дальше, Кей не слушал. Всю последующую дорогу к отмели, где Свирель впадает в Вали-Эр, Кей старательно веселился, шутил, сам смеялся байкам из армейской жизни и рассуждал о достоинствах скаковых лошадей и куртизанок, не забывая поддерживать игру Зака. К тому моменту, как вышли из парка на аллею Магнолий, что ведет к площади Ста Фонтанов, шеры окончательно запутались, кто есть кто, а настроение Кея поднялось. Он, наконец, заметил, как красивы угасающие звезды и как пронзительно свеж утренний воздух.
— Ваши Величества когда-нибудь видели, как просыпаются фонтаны? — спросил сразу у обоих Веслен. — Чрезвычайно поэтическое зрелище!
Кей покачал головой. Он никогда не задерживался в городе до рассвета — привычка к солдатскому расписанию не сдавалась так просто, и к двум пополуночи он полностью терял интерес к любым развлечениям кроме подушки.
— О! Я сочиню оду о Ваших Величествах и… — оживился поэт.
— В другой раз, — отмахнулся Зак: ему, похоже, стала надоедать игра.
— В следующем году, — поддержал друга Кей. — Мы желаем послушать птиц.
После того как Шу обозвала Веслена его любовником, томные вздохи и надушенные локоны поэта перестали казаться забавными. Вот уж чего, а оказаться в постели с мужчиной Кей никогда не хотел. И плевать, что среди благородных недорослей неразборчивость считается чуть не признаком драконьей крови. Король может быть выше и должен быть выше!
Они приблизились к площади Ста Фонтанов, когда кромки крыш окрасились розовым, а разноцветные жуки в фонарях уснули. Кею вдруг так захотелось первым разбудить фонтаны, что он забыл: королю негоже вести себя, как мальчишке. С радостным воплем «Светлого утра!» он побежал к бронзовой девушке с кувшином на голове. Зак сорвался в бег в тот же момент, едва не опередив Кея. Удивленные шеры мгновенье промедлили и бросились за ними — и в рассыпную, к ближним фонтанам.
Бронзовая дева издала тихий вздох, и из-под её ног брызнули во все стороны струи воды. Кей засмеялся — его обрызгало.
— Светлого утра! — раздавались крики шеров, и фонтаны оживали один за другим.
Вдруг показалось, здесь и сейчас начинается новая жизнь…
Топот, плеск упавшего в фонтан тела, визг тетивы и жужжание болтов, звон ножа о камень и вопль Закерима «Справа!» слились в один пронзительный звук. Кей отпрыгнул, выхватил шпагу. Обернулся. На него неслись от соседнего фонтана двое в масках, с обнаженными клинками. Еще с полдюжины незнакомцев рубились со смутными тенями-гвардейцами.