Мастер всея Галактики(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— Прис, — сказал я, — может быть, мы могли бы выйти отсюда вместе? Что ты на это скажешь? Я тоже делаю успехи.
— Зачем нам выходить вместе?
— Я люблю тебя, — сказал я, — и знаю, что ты тоже меня любишь.
Она не возразила: вместо этого она просто кивнула.
— Можно ли так сделать? — спросил я. — Ты настолько больше знаешь об этом месте, чем я: ты практически прожила здесь целую жизнь.
— Какую–то часть жизни.
— Ты сможешь сделать это?
— Сделай сам: ты мужчина.
— А если я сделаю это, — спросил
— Конечно, Льюис. Все, что душе твоей будет угодно: брак, сожительство, бурное траханье время от времени… назови что хочешь.
— Брак, — сказал я.
— И дети? Как в твоем воображении? Ребенок по имени Чарльз? — Она сжала губы — я насмешил ее.
– Да.
— Значит, сделай это, — сказала Прис. — Поговори с Шед–дом Повернутой Башкой, клиническим идиотом. Он может тебя освободить: у него власть. Я дам тебе небольшое указание: когда пойдешь наверх на следующий свой сеанс, тяни резину. Скажи им, что не уверен, что что–то от этого еще получаешь. А потом, когда начнется, скажи своей воображаемой секс–партнерше, Прис Фрауенциммер, что ты уже спекся в этом своем разгоряченном, маленьком мозгу, и что ты более не находишь ее убедительной. — И она широко улыбнулась мне, как раньше, прежней, родной улыбкой. — Посмотрим, к чему это тебя приведет. Возможно, позволит тебе освободиться, а может быть, и нет, может быть, это еще глубже затянет тебя.
Я с сомнением сказал:
— А ты не…
— Дурачу тебя? Вожу тебя за нос? Попытайся, Льюис, и увидишь. — Сейчас ее лицо было глубоко серьезным. — Единственный путь узнать — это набраться смелости и вперед!
Обернувшись, она быстро отошла от меня.
— Увидимся, — через плечо обронила она. — Может быть, — последняя спокойная, ободряющая, уверенная ухмылка — и она ушла: другие люди разделили нас, они входили в кафетерий, чтобы поесть.
— Я тебе верю, — подумал я.
В этот же день, после обеда, я наткнулся на доктора Шедда в холле. Он не возражал, когда я попросил его уделить мне немного времени.
— Что вы задумали, Роузен?
— Доктор, когда я поднимаюсь вверх на очередной сеанс, у меня появляется ощущение какой–то нерешительности. Я не уверен, что еще что–то получаю от них.
— Ну и что дальше? — нахмурившись, спросил доктор Шедд.
Я повторил то, что должен был сказать. Он слушал очень внимательно.
— И я больше не нахожу свою секс–партнершу из галлюцинаций убедительной, — добавил я. — Я знаю, что она — всего лишь проекция моего подсознания, она — не настоящая Прис Фрауенциммер.
Доктор Шедд сказал:
— Это интересно.
— Что это значит — то, что я вам только что рассказал… это указывает на ухудшение или на улучшение моего состояния?
— Я не знаю, если честно. Увидим на следующем сеансе: я узнаю больше, наблюдая за вашим поведением во время сеанса. — Он кивнул мне на прощание и отправился вдоль по коридору по своим делам.
Во время следующего сеанса контролируемых галлюцинаций я обнаружил
Сейчас она была еще старше, однако все же это была Прис — все такая же привлекательная, неизменная, ясноглазая женщина. Я продолжал любить ее. Наш мальчик бежал перед нами, отыскивая товары для своего лагеря, куда он собирался отправиться на уик–энд, повеселиться со своей дружиной скаутов в Парке им. Чарльза Тилдена на Оклендских холмах.
— А сейчас ты молчишь — конечно же, для разнообразия, — сказала мне Прис.
— Думаю.
— Переживаешь, ты хотел сказать. Я тебя знаю и могу определить.
— Прис, мы хорошие товары выбрали? — спросил я. — И этого нам достаточно?
— Больше ничего не надо, — ответила она и добавила: — Не выношу твоего вечного философствования: либо прими свою жизнь такой, как она есть, либо покончи с собой, но прекрати об этом мямлить.
— Хорошо, — сказал я. — А взамен я хочу, чтобы ты перестала преподносить мне свои уничижительные высказывания обо мне. Я от них устал.
— Ты просто боишься их… — начала она.
Прежде чем я успел сообразить, что делаю, я размахнулся и влепил ей пощечину: она споткнулась и чуть не упала, отпрыгнула от меня и теперь стояла, прижав ладонь к щеке, глядя на меня пристально, с выражением боли и недоумения.
— А, будь ты проклят, — дрожащим, срывающимся голосом сказала она. — Я никогда не прощу тебя.
— Я просто не смогу больше выносить твои уничижительные суждения.
Она стояла, уставившись на меня, потом быстро повернулась и побежала по проходу супермаркета не оглядываясь назад. Она на бегу сгребла в охапку Чарльза и ушла.
И вдруг я осознал, что рядом со мной стоит доктор Шедд.
— Думаю, на сегодня хватит, Роузен.
Проход вместе с полками, забитыми коробками и другими упаковками, затрепетал и исчез.
— Я сделал плохо? — Я совершил это не думая, не имея никакого плана в мыслях. Неужели я все испортил? — Впервые в жизни я ударил женщину, — сообщил я доктору Шедду.
— Не берите в голову, — посоветовал он, погрузившись в свои записи. Доктор кивнул медсестрам: — Отвяжите его. А еще мы отменим сегодняшнюю групповую терапию. Думаю, что его надо отвести в палату — он должен побыть наедине с собой. — Потом вдруг сказал мне: — Роузен, в вашем поведении есть нечто странное, чего я не понимаю. Это не похоже на вас.
Я ничего не ответил, а просто опустил голову.
— Я бы даже сказал, — медленно произнес доктор Шедд, — что вы симулируете.
— Нет, что вы, — возразил я, — я действительно болен. Если бы я не попал сюда, мне пришлось бы умереть.
— Думаю, что завтра вы придете в мой офис: мне хотелось бы прогнать вас по тесту Бенджамена с пословицами и по тесту Выгодского—Лурье с кубиками. Я хочу это сделать лично.
Гораздо большее значение имеет, кто именно проверяющий по тесту, чем сам тест как таковой.