Мастер. Размышления о преображении интеллектула в просветлённого
Шрифт:
Человек просветленный видит все сущее как майю. Оно приходит в существование, оно исчезает. Это не вечная действительность, которая никогда не начинается и никогда не кончается.
Весь поиск истины есть поиск того, что остается всегда и всегда одно и то же. Оно не приходит в существование и не уходит из существования. И тысячи искателей пришли к тому же самому выводу: что есть только одна вещь — только одна вещь во всем сущем, которая остается всегда одной и той же, — это ваше осознание.
За исключением осознания, все есть майя.
Только осознание —
Оно никогда не рождается... никогда не умирает. Оно всегда было и оно всегда будет.
Опыт просветления делает это совершенно ясным. Но перевести это на язык, понятный людям, у которых еще нет этого опыта, всегда было великой проблемой, порождавшей множество заблуждений.
Например, если вы называете мир иллюзорным, то люди думают: «Тогда какая разница между хорошим и плохим? Святой ты или вор, это все одно и то же — просто сон. Убиваешь ты кого-то или спасаешь тонущего — это все одно и то же, оба действия иллюзорны, поэтому нет ничего, что может быть названо моральным, и ничего, что может быть названо аморальным». Это очень беспокоит общество и очень беспокоит людей, которые должны управлять обществом и его делами. Действительно, нет способа перевести переживание просветления на языки спящих людей. Приходится использовать их слова, а их слова имеют собственные оттенки значений. Стоит вам сказать что-то, как вы уже чувствуете, что облекли истину в слова, которые будут превратно истолкованы.
Наша страна оставалась в рабстве две тысячи лет, и одной из самых основных причин этого была идея, что все иллюзорно. Свободна страна или порабощена — не составляет большого различия. Индией управляли столь незначительные варварские племена — а ведь это такой обширный континент; это же просто невероятно, чтобы такой большой страной могло управлять незначительное племя. Но причина была в том, что Индия никогда не оказывала никакого сопротивления. Она никогда не сражалась. Она попросту признавала рабство как часть сна. Свобода — это сон, и рабство — это сон...
Люди, приезжающие из развитых стран, не могут поверить этому — такая страшная бедность, и этот бедный народ совершенно доволен. Богатые люди в развитых странах в таком сильном мучении, беспокойстве, страхе... такая большая неудовлетворенность. А люди на Востоке, особенно в Индии, не имеют ничего — и при этом кажутся вполне довольными.
Причина в том, что люди, подобные Гаутаме Будде, Махавире, Неминатхе, Адинатхе, — длинная последовательность просветленных людей — рассказывали о своем опыте: когда они приходят к предельной высоте своего сознания, вся жизнь оказывается просто миражом... это просто майя, магическое создание, лишенное субстанции. Они были совершенно правы, но они забыли одну вещь: люди, к которым они обращались, — не просветленные.
Порой даже величайшая истина может стать бедствием. Так было и в нашей стране. Бедность признавалась, рабство признавалось, поскольку это все только сны — нет нужды переживать из-за них. Это может стать опасным. Это и оказалось опасным; поэтому я и не говорю, что этот мир — сон. Я вижу, что такие толкования оказались очень опасными.
Тут не было
Индия жила в бедности без всякой революции. Сама идея революции неуместна — никто никогда не восстает против сновидений. Просто признают, что сна не существует, что сон не имеет ни малейшего значения. Но для невежественных людей это не безразлично — голод имеет значение!
Я оказался в чрезвычайном затруднении — как высказать высшую истину людям? Вопрос в том, какой эффект будет произведен в их умах и в их жизни... если сказать голодающему человеку, когда он умирает от истощения: «Не беспокойся — все это только сон».
Мне вспоминается одна история... В Древнем Китае колодцы делали без всякой ограды. Была большая ярмарка, и один человек упал в колодец; было так шумно, что, сколько ни кричал тот человек из колодца, никто не слышал его.
Случайно буддийский монах проходил мимо колодца, и поскольку он привык к тишине, ему удалось расслышать даже в ярмарочном гаме, что кто-то кричит из глубины колодца. Он подошел ближе, и тонущий сказал: «Пожалуйста, спаси меня».
Буддийский монах сказал: «Нет смысла. Каждый должен умереть; это лишь вопрос времени. Оставайся спокойным. Великий Гаутама Будда сказал, что жизнь — это только сон, поэтому, если ты во время сна упал в колодец, не кричи понапрасну. Успокойся».
Человек сказал: «Я готов выслушать все твои поучения — но сперва, вытащи меня!»
Он поверить не мог тому, что кто-то станет читать ему столь странную проповедь в такой ситуации, когда он гибнет!
Но буддийский монах сказал: «Наш мастер Гаутама Будда говорил: Никогда не вмешивайся в чужую жизнь! Так что я лишь одним могу помочь тебе — дам реальное поучение: если ты сможешь быть тихим и умиротворенным во время смерти, то будешь рожден на более высокой ступени сознания».
Человек сказал: «Я просто хочу выбраться из этого колодца — а не рождаться на более высокой ступени!..»
Но буддийский монах продолжал свой путь.
Конфуцианский монах услышал человека и заглянул внутрь. Тонущий сказал: «Ты не буддист?» — а конфуцианцы очень прагматичны. Они не просветленные существа и не идеалисты. Они очень моралистичны, реалистичны, практичны. Они не верят ни в какую иную жизнь после смерти. Они не верят, что сознание имеет изолированное существование. Поэтому тонущий сказал: «Как хорошо. Я рад, что пришел конфуцианец, потому что только что буддийский монах прошел мимо, посоветовав мне успокоиться и мирно умереть».
Конфуцианский монах сказал: «Не беспокойся! Я пойду к людям и подниму революцию в стране».
Человек спросил: «Зачем?»
Конфуцианец сказал: «Наш мастер Конфуций говорил, что вокруг каждого колодца должна быть ограда. Вопрос не только в твоей жизни; это вопрос миллионов человеческих жизней. Ты не должен беспокоиться о своем крошечном я. Думай о грядущих поколениях и чувствуй удовлетворенность оттого, что встретился со мной. Я вызову великий переворот во всей стране, так что каждый колодец будет огражден».