Мастер
Шрифт:
Оба одновременно потянулись к своим сапогам за кинжалами. Глаза встретились, улыбнулись. Манон не повезло - не тот сапог, в этом был стилет. Она поднялась и прошлась мимо Маркуса, вильнув перед носом задом, клацнули зубы. Манон обернулась через плечо. Маркус изобразил волчий оскал и ещё раз клацнул зубами, предупредив - мужчина голоден. Голодный мужчина получил щелбан по носу, ибо неча скалиться на неприкосновенное. А вот это она зря. Отбросил кинжал, отпихнул ногой поднос, схватил и повалил визжащую и хохочущую Манон на покрывало... бутылка
Минут через тридцать сидели полуодетые: Манон в рубашке, Маркус в брюках... во избежание... Она полулежала на его груди, прислонившись спиной. Он держал два нарезанных уже ломтя хлеба. Она накладывала на них порезанные сыр, мясо, на свой кругляши томата добавила. В это время Маркус успевал поцеловать или прикусить и шейку, и ушко.
– Маркус, - передёрнула Манон плечом, которое только что укусили, - дай мне закончить. Ты же взрослый мужчина, потерпи немного.
– Вот именно, взрослый МУЖЧИНА, - провёл носом по бьющейся жилке на шее, - изголодавшийся по тебе взрослый мужчина.
– Ешь, голодающий, - Манон отряхнула ладони и откупорила бутылку. Бокалов не было. Попыталась взять свой бутерброд, но Маркус отвёл руку со словами:
– Из моих рук, Ночка.
– Тогда и ты из моих, - Манон приподнялась, развернулась на сто восемьдесят градусов, скрестив ноги и соприкоснувшись коленями с Маркусом, сидящим в такой же позе.
Он отдал ей свой ломоть. Манон передала ему бутылку сделать первый глоток. Вот так и сидели, полуночничали, откусывая от своих бутербродов, запивая из одной бутылки. Молчали, ели, смотрели друг на друга и молчали. Им не требовалось никаких слов.
Оба понимали - впереди разговор, но так не хотелось его начинать. Наконец всё было съедено. Вино почти допито. Смотрели в ожидании. Наконец Маркус протянул руку и коснулся щеки Манон, она прижалась к шершавой ладони.
– Ничего не изменилось, я всё тот же. Только гораздо, гораздо счастливее.
Манон протянула свою руку и коснулась его щеки.
– Взаимно, - погладила по начавшей пробиваться щетине.
– Колючий.
– Вообще-то у нас серьёзный разговор, - усмехнулся Маркус, потёрся о ладонь Манон, словно большой кошак.
– У нас тут будущее решается...
– М-м-м, а я и не догадалась.
– Что будем делать с твоим мужем?
– А у меня есть муж?
– Манон задумалась.
– Ты, наверное, хотел сказать - бывшим мужем?
Маркус усмехнулся, такая постановка вопроса ему больше нравилась.
– Мы сделаем ему подарок. В честь нашего с ним расставания.
– Спасем ему жизнь и убьём всех его врагов?
– предположил Маркус, вытягивая начинающие затекать ноги.
– Что-то в этом роде, а потом в бега от его благодарности.
– Я думаю, тебе нужно остаться здесь, закончить дела. Неизвестно, когда мы сможем вернуться, - Маркус убрал руку от щеки Манон. Она тоже убрала руку и выпрямила ноги.
– Ты же не думала
– Вообще-то, я не предполагала, что между нами...
– Я бы поехал с тобой в любом случае, - он придвинулся вплотную, пересаживая на себя, закинув её ноги себе на поясницу.
– Камни уже холодные, - пояснил он свои действия, заметив удивлённый взгляд.
Она прижалась, обняла его за шею.
– Ну да, и кремень совсем-совсем ни при чём, - проговорила Манон, устраиваясь поудобнее.
– Ночка, а давай ты не будешь ерзать, - ущипнул её за ягодицу Маркус.
– У нас разговор серьёзный. Не отвлекайся, - руки его при этом поглаживали и мяли седалищные мышцы, так кстати оказавшиеся под ладонями.
– Итак. Я еду, спасаю герцога, ты завершаешь свои дела здесь, возвращаюсь и едем... Куда поедем? У меня остались хорошие связи в Барбьере. Может, туда?
– В Барбьере? Откуда? У меня они там тоже есть... мне их Перрэ передал.
– Я не один месяц провёл там, пытаясь наладить шпионскую сеть, разыскивая этого урода, - ладонь Маркуса забралась под рубашку и провела по самым выпуклым рубцам.
– Перрэ запретил мне убивать его, только найти и передать информацию. Он сказал, что для тебя важно самой прикончить урода, что таким образом ты избавишься от прошлого, связанного с ним.
– Вы же были в ссоре с бароном?
– Были, но по другому поводу, - помрачнел Маркус.
– Я разозлился, что он уговорил тебя пойти в Дом Желаний... После того, как ты рассказала мне о... Рауле, я пошёл к Перрэ, собираясь его прикончить... только мысль о том, что ты не простишь мне его смерть, остановила меня.
– Так вот кто так отделал барона...
– Манон чуть отстранилась, заглядывая в чуть сердитые глаза Маркуса.
– Да вы ревнивец и убивец наставников.
Она взъерошила его волосы.
– А скажи мне, не ты ли убрал "двадцать второго", купчину?
– Я, - потупился Маркус, - ты же тогда обещала не убивать больше. А я знал, что тебе важно закончить ТО дело.
– А банда Курхера?
Маркус кивнул.
– А убийца жены и...
– начала Манон.
– Манон, все, кого не наказал закон и не успела прикончить ты, прикончил я.
Манон смотрела на него.
– Маркус, знаешь, мне иногда кажется, что мы с тобой чудовища ни чём не лучше тех, кого убиваем. Мы такие же убийцы, Маркус.
– Мы - Палачи, Манон! Последняя справедливость, когда закон бессилен или куплен. Поэтому Филирр ещё жив, мы ждем неопровержимых доказательств, пока у нас лишь домыслы, предположения и косвенные улики. Мы наказываем виновных, вина которых неопровержима и доказана. Между прочим, герцог тоже жив только потому, что мы не просто убийцы. Мы волки, Манон, санитары общества. И знаешь, за что я благодарен Перрэ? За то, что он дал нам право выбора хотя бы в том, идти на службу к герцогу или остаться непредвзятыми наблюдателями, не занимая ничьей стороны.