Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней
Шрифт:
Чтобы вынести историю собственной жизни, каждый добавляет к ней немножко легенд.
Кароль ИЖИКОВСКИЙ
(1873–1944), польский писатель и критик
Афоризм, которой нравится в профиль, не следует разглядывать анфас.
Б. и В. – беседа двух каталогов; один в другом переворачивал карточки.
Беспощадность
Бога ради, не пишите такой чепухи, иначе я возомню себя гением!
Богатство ассоциаций не всегда свидетельствует о богатстве воображения.
Бывают колченогие столы, под которые подкладывают Библию – чтоб не шатались.
Внезапная любовь иногда бывает необходима, чтобы объяснить себе хаос и изменить уравнение жизни.
Вот бы установить день выслушивания чужих аргументов!
Все времена – переломные.
Вы еще не умерли, чтобы говорить о вас только хорошее.
Вы хотите быть честным по отношению к жизни? Но жизнь такая свинья, она все равно вас надует.
Где двое мирятся, третий оказывается в дураках.
Господь сотворил мир и сбежал.
Государство получило технические возможности, до которых оно не доросло ни нравственно, ни интеллектуально, – и экспериментирует с ними, как режиссеры на заре немого кино.
Действуя инкогнито, Господь не затыкает рты своим жертвам – им позволено обманываться и роптать.
До чего же просто плодить афоризмы, выворачивая наизнанку ходячие фразы и поговорки.
Добрые христиане воображают себе, будто Господь Бог имеет самую внушительную картотеку.
Дон Жуан своих любовниц взвешивал и записывал номера их туфелек.
Ее имитация любви стоит больше, чем непритворная любовь многих женщин.
Если в жизни перед нами оказываются два выхода, пусть даже друг другу противоречащие, то мы выбираем один из них – и, по мере возможности, также другой.
Если в споре вы убедили противника, под конец он
Если Гамлет и Дон Кихот остались в человеческой памяти как типы, то уж наверное не как типические характеры – скорее как типические вопросы или, еще точнее, типичный человеческий жест при столкновении с этим вопросом, типичная позиция человека перед лицом мироздания.
Если кто-нибудь от кого-нибудь (от человека, учреждения, правительства) получил взятку, тепленькое местечко или другое даяние, то он благодарен давшему не только по соглашению, из лояльности или из вежливости, но даже идейно, по убеждению, – за что уже не заплачено.
Если тысяча людей говорят одно и то же, то это либо глас Божий, либо колоссальная глупость.
Женщины и государственные мужи любят ставить нас перед свершившимся фактом, – часто по глупости, еще чаще из хитрости.
Жить – значит только приготовляться к жизни. Мы умираем как раз тогда, когда могли бы начать жить по-настоящему. Но Высший Судия говорит: «Дудки! Это-то и была жизнь».
Забравшись на крышу, не отбрасывай лестницу.
Зло, как правило, мстит за себя, но добро не обязательно вознаграждается. Зло гораздо последовательнее.
И в стиле встречаются четырехконечные листики клевера – их я предпочитаю цветочкам.
«И ты, Брут, против меня?» – сказал умирающий лев ослу, которой его лягнул. Услышав это, осел чмокнул и побежал к знакомым хвастаться.
Идеалы служат для шантажа. И благодаря шантажу живут.
Излюбленные мотивы поэта, вопреки домыслам биографов, часто никак не связаны с его личной жизнью, а возникают из случайных ассоциаций и совпадений, которые потом упорно приходят на память. Но никто не желает верить в случайность; в этом отношении даже Фрейд – гегельянец.
К развлекательной литературе относятся примерно так же, как к проституции: осуждают, но пользуются.
Каждый человек – исключение.
Календарь консерваторов никогда не показывает времени сбора плодов, а всякая революция представляется им кесаревым сечением.
Когда у нас говорят: «Икс талантлив», то невольно представляют себе также определенную меру глупости, которую позволено иметь Иксу.