Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней
Шрифт:
Работа – это то, что человек обязан делать, а Игра – это то, чего он делать не обязан. Поэтому делать искусственные цветы или носить воду в решете есть работа, а сбивать кегли или восходить на Монблан – забава.
Работая над собой, мы учимся не придавать значения неприятностям. Понятно, чужим.
Самое жалкое, что есть на свете, – это толпа; вот и армия – толпа; идут в бой не оттого,
Самоучка редко знает что-нибудь как следует и обычно в десять раз меньше, чем узнал бы с учителем.
Сбылась ли когда-нибудь хоть одна мальчишеская мечта? Сомневаюсь. Взгляните на Брандера Маттьюза. Он хотел стать ковбоем. И кто он сегодня? Всего лишь университетский профессор. Станет ли он когда-нибудь ковбоем? В высшей степени маловероятно.
Сведения, которыми не располагали древние, были очень обширны.
Сенатор: человек, принимающий законы в те промежутки, когда не отбывает срок.
Скромность умерла, когда родилась одежда.
Слухи о моей смерти сильно преувеличены. (В телеграмме агентству новостей.)
Смог бы он солгать или нет? Что ж, его моральная стойкость небеспредельна, как у любого из нас. За девять центов он не солгал бы ни разу, но за доллар солжет восемь раз.
Сначала Бог создал идиотов – просто для практики. Потом он создал школьных наставников.
Сначала Бог создал мужчину, потом он создал женщину. Потом Богу стало жалко мужчину, и он дал ему табак.
Создать человека – была славная и оригинальная мысль. Но создавать после этого овцу – значило повторяться.
Стоит дать слово, что не будешь чего-нибудь делать, как непременно этого захочется.
...Стройная меланхолическая девица, отличавшаяся интересной бледностью, происходившей от пилюль и несварения желудка.
Существуют три безошибочных способа доставить удовольствие писателю; вот они в восходящем порядке: 1) сказать ему, что вы читали одну из его книг; 2) сказать ему, что вы читали все его книги; 3) просить его дать вам прочесть рукопись его будущей книги.
Существуют три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика.
Так
Теории ничего не доказывают, зато позволяют выиграть время и отдохнуть, если ты совсем запутался, стараясь найти то, что найти невозможно.
Теперь я вижу, что заблуждался относительно Евы: лучше жить за пределами рая с ней, чем без нее – в раю.
Только президенты, авторы передовиц и люди, страдающие солитером, имеют право использовать местоимение «мы».
Трудно поверить, что кто-либо, прожив жизнь, не считал бы ее в глубине души неудачной.
Тысячи гениев живут и умирают безвестными – либо неузнанными другими, либо неузнанными самими собой.
У дьявола нет ни одного оплачиваемого помощника, тогда как у Противной Стороны их миллион.
У меня, должно быть, громадный запас ума: чтобы им пораскинуть, иногда нужна целая неделя.
Уверен ли я, что люблю какие-то определенные сигары? Ну конечно, абсолютно уверен – если только кто-нибудь не надует меня и не наклеит мою марку на какую-нибудь дрянь, – ведь я, как и все, отличаю мои сигары по марке, а вовсе не по вкусу.
Учить себя самого – благородное дело, но еще более благородное – учить других; кстати, последнее куда легче.
Хорошее воспитание – это умение скрыть, что вы очень высокого мнения о себе и очень невысокого о своем собеседнике.
Хорошие друзья, хорошие книги и спящая совесть, – вот идеальная жизнь.
Хорошие манеры – это организованная защита зрелых людей от молодежи.
Хорошо было Адаму! Если ему случалось удачно сострить, он мог быть уверен, что не повторяет старые шутки.
Часто бывает, что человек, который ни разу в жизни не соврал, берется судить о том, что правда, а что ложь.
Человек – единственное животное, которое может краснеть и имеет для этого поводы.
Человек – религиозное животное; единственное животное, которое любит ближнего своего, как самого себя, и перерезает ему глотку, если расходится с ним в богословских вопросах.