Мастера авангарда
Шрифт:
В этих работах чувствуется влияние остросатирических произведений Ф. Гойи и О. Домье, однако у Руо порок рассматривается сквозь призму христианского мировоззрения. Судьи с их лицами-масками предстают как некое мистическое зло, которое свободно торжествует в мире, покинутом Богом.
Зловещему шабашу темных сил противостоят исполненные высокого драматизма образы Христа и глубоко страдающего комедианта («Голова Христа», 1905, частное собрание; «Старый клоун», 1917, частное собрание).
С 1917 по 1927 год Руо много работал в области книжной графики, рисовал иллюстрации, сам писал литературные работы. Под впечатлением трагических событий Первой мировой войны
В работах конца 1910-х годов религиозная окрашенность творчества Руо становится явной. Художник пишет страдания Христа, изображает святых, создает цикл «Распятий», придерживаясь традиций средневекового искусства и, особенно, византийских мозаик, лиможской эмали и готического витража. Живописец очерчивает контуры фигур плотными черными линиями, а внутреннее пространство заполняет насыщенным, светящимся спектральным цветом.
Драматичны и возвышенны работы «Распятие» (1918, частное собрание), «Голова Христа» (1937–1938, Музей искусств, Кливленд), «Наша Жанна» (1940–1948, частное собрание), «Вероника» (1945, Национальный музей современного искусства, Париж).
Ж. Руо. «Распятие», 1918 год
В то же время персонажи-маски, используемые мастером в его творчестве, становятся гораздо разнообразнее. Социальная сатира постепенно смягчается, а потом сходит на нет. Даже когда Руо изображает актеров театра, королей или грандов, он смотрит на них как на героев Священной истории. Таковы «Раненый клоун» (1933, частное собрание, Париж), «Мудрый Пьеро» (1940–1948, частное собрание).
Художник очень ответственно относился к своим полотнам, даже если они были малоформатные. Порой на переделку композиций уходил не один год, зато нижние краски таинственно фосфоресцировали сквозь наложенные выше слои, и образы героев, скрывающие в себе то разрушительное начало, то созидательное, казалось, выплывали из запредельных мировых глубин («Старый король», 1937, Институт Карнеги, Питсбург; «Последний романтик», 1937, частное собрание).
Ж. Руо. «Мудрый Пьеро», 1948 год
Жорж Руо прославился и как замечательный пейзажист. Ему особенно нравится изображать экзотическую восточную природу, когда она стоит на пороге вечернего сумрака и в спускающейся мгле начинают таинственно мерцать яркие спектральные цвета, которые заходящему солнцу удается вырвать у неумолимо надвигающейся темноты («Закат», 1937–1938, Художественный музей, Вустер; «Христианский ноктюрн», 1952, Национальный музей современного искусства, Париж).
Талантливый мастер был необыкновенно одаренным во многих областях искусства. Он создал замечательные образцы печатной графики, занимался керамикой, делал витражи, гобелены и эмали, оформлял театральные спектакли, писал прозу и стихи.
Степанова Варвара Федоровна (1894–1958)
Невероятное воздействие на зрителя работ Варвары Федоровны Степановой во многом объяснялось
Варвара Степанова родилась в Ковно. С 1910 по 1913 год она училась в Казанской художественной школе, затем, переехав в Москву, занималась в частных художественных студиях К. Юона и М. Леблана.
В ранний период творчества Степанова создавала композиции в стиле модерн, работала в графической манере О. Бёрдсли. Позже, познакомившись с А. Родченко, она увлеклась футуризмом и беспредметным искусством.
В середине 1910-х годов Степанова выпустила собственную книгу, целиком сделанную своими руками. Ей принадлежали и беспредметные стихи в манере А. Крученых, и оформление в виде разнообразных цветовых пятен, полос и наклеек из цветной бумаги. Часть стихотворных произведений была написана поверх газетной бумаги.
Несколько позже Степанова оформила в подобном духе книгу стихов своего кумира — А. Крученых. Работоспособность Степановой была поистине поразительной: порой ей удавалось вручную изготовить более пятидесяти экземпляров книги.
В то время визуальная поэзия как искусство футуризма пользовалась необычайной популярностью не только среди русских авангардистов. Подобные произведения создавали Гийом Аполлинер, Блэз Сандрар и Илья Зданевич. Их стихотворения были предназначены не только для чтения, но и для визуального восприятия. С этой целью тексту придавался определенный ритмический рисунок, силуэт и особое расположение строк на листе. В России Степанова являлась, пожалуй, самой яркой сторонницей сближения поэзии и живописи, за которое ратовали футуристы. «Новое движение беспредметного стиха, как звуки и буквы, связываю с живописным восприятием, которое вливает новое, живительное зрительное восприятие в звук стиха», — говорила художница.
Над главным произведением своей жизни — серией картин и графических работ «Фигуры» — Степанова работала с 1919 года, на протяжении нескольких лет. В 1920 году состоялась художественная выставка, на которой экспонировалось более двадцати живописных работ серии «Фигуры» и более пятидесяти гравюр. На этих композициях были представлены различные персонажи в профиль или анфас, нелепые, гротескные и подкупающе непосредственные. Художница показывала людей, занятых привычными профессиональными делами: художников, стоящих у мольбертов, музыкантов со своими инструментами, спортсменов, увлеченных состязаниями… В сущности, формы, избираемые Степановой, были предельно просты, даже упрощенны, но удивительно живы и пластичны.
Простота формы в сочетании с многоплановостью образа присуща Степановой и как дизайнеру. В 1920–1921 годах она много занималась производственным искусством, делала разработки эскизов для тканей. В московском Институте художественной культуры Степанова прочитала доклад о конструктивном искусстве, вела практический и теоретический курс, показывала студентам, как следует оперировать с материалами различной текстуры, учила создавать композиции. Кроме того, в Инхуке Степанова вела курс истории искусства. В своих лекциях она настойчиво проводила мысль, что искусство может считаться прогрессивным лишь в зависимости от его близости к требованиям времени и, особенно, — производства. Высшей точкой развития мирового искусства Степанова считала именно производственное, за которое она ратовала.