Мастера детектива. Выпуск 10
Шрифт:
Я ожидал, что Асбьёрн Краг подскочит на стуле от этого знаменательного ответа. Но он продолжал сидеть совершенно спокойно, будто вообще ничего не произошло. Его спокойствие раздражало меня, мне казалось, что со мной происходит что–то страшное. Хотелось вскочить, выбежать на двор и мчаться через луга, охлаждая лицо летним ветром. Конечно, я остался сидеть на месте, сидеть неподвижно, как парализованный, с напряженными до предела нервами. У меня было желание тоже что–то рассказать, о чем–то спросить, но я не решался открыть рот и услышать свой собственный
– Значит, Гарнес выезжал из усадьбы в ту ночь… Нет, нет.
– Выезжал, – повторил управляющий. – И никто, кроме меня, в усадьбе об этом не знал. Как только лесничий ушел, Гарнес тихо попросил меня запрячь лошадь. Он хотел выехать. Это было странно. Почему он собрался выехать так поздно ночью? И никто об этом не должен был знать. Почему? Потихоньку вывел лошадь за ограду. Там стояла старая коляска, в нее я запряг лошадь.
– Почему вы взяли именно эту коляску?
– Другую взять было нельзя, тогда стало бы известно слугам и тайна не сохранилась. О том, что хозяин выезжал.
– Он выехал один?
– Один. Я предложил ему поехать с ним. Но он возразил. Сказал, чтобы я ложился спать, а не ждал его возвращения. Гарнес поехал через плоскогорье. Я проводил его взглядом, следил, пока коляска не скроется в темноте. Потом лег спать.
– Заснули?
– Нет, гаснуть не мог. Всю ночь так и не смог сомкнуть глаз, думал о том, что видел и слышал. Понимал, что должно случиться что–то из ряда вон выходящее. Хозяин выглядел ужасно, когда выезжал, был как пьяный. А не пил, знаю точно.
– Вы слышали, когда он вернулся?
– Да. Глухое тарахтенье и шум из конюшни, куда поставили лошадь.
– Как выглядит коляска, на которой он ездил?
– Старая разболтанная двуколка.
– Железная коляска? – спросил детектив. Управляющий усмехнулся.
– Понимаю, что вы имеете в виду, – ответил он. – И я слышал старую сказку, но я не верю в призраков. Может, старая двуколка немного бренчит, но издали ее не отличить от других колясок.
– Значит, мы слышали не ту коляску, – быстро вмешался я.
– О, да, – заметил с усмешкой управляющий, – наверно, другую.
Мы помолчали.
– А может, вы слышали или видели, происходило ли что–нибудь необычное в усадьбе в ту ночь? – наконец спросил детектив.
– О том и речь. Какая–то напряженная таинственность охватила усадьбу. Мне кажется, в любую пору дня и ночи, круглые сутки происходят какие–то необычные вещи. Гарнес и фрёкен вообще изменились, стали совершенно другими, чем были прежде.
– А что вы подумали, когда услышали об убийстве?
– Ничего, – пробормотал управляющий. – Но когда узнал, что вы ходите
– Я дольше не мог сдерживаться, скрывать то, что знал.
– Я рад, что вы пришли, – сказал детектив.
– Когда вы уезжали из усадьбы и разговаривали с Гарнесом, вы так посмотрели на меня, – сказал управляющий. – Я и подумал… Надо прийти.
Управляющий встал.
– Я не хочу никому делать плохо, – продолжал он. – Я предупредил хозяина, что собираюсь вас посетить.
– Он не пытался вам препятствовать в этом?
– Да. Но когда понял, что все равно не остановит, сказал, мол, все это является только его личным делом.
Асбьёрн Краг задумался.
– Возвращайтесь в усадьбу, – затем сказал он. – Хорошо.
– И прошу передать от меня Гарнесу привет и узнать, когда я его могу посетить, чтобы кое–что выяснить.
– Кое–что выяснить? – воскликнул я вскочив. Асбьёрн Краг поднял руку, останавливая меня этим жестом, а сам продолжал говорить управляющему:
– И можете передать ему, что я не собираюсь раскрывать его личные тайны.
Через минуту управляющий ушел, а мы с Асбьёрном Крагом остались вдвоем.
– Что вы думаете об этом? – спросил детектив.
– Мне кажется, Гарнес в ловушке, – ответил я. – Это ужасное несчастье. Бедный мой друг!
Но, видимо, Асбьёрн Краг был своими мыслями где–то далеко.
– Значит, в ловушке… – отсутствующим тоном сказал он. – Ах, да!.. Вы так считаете?
Краг становился все менее разговорчивым. Поняв, что ему надо остаться одному и подумать, я попрощался.
На ужин я пришел поздно, и, когда закончил есть, было уже одиннадцать часов. Проходя мимо окна детектива, я слышал, как он меряет комнату шагами, взад–вперед. Мне не хотелось ему мешать, и я направился по дороге к своему домику.
Надвигалась гроза. Небо было еще ясным, воздух мягким, но где–то на горизонте собирался дождь, оттуда веяло холодом. Потом небо затянуло тучами, и я сразу стал мерзнуть. Внезапно, будто кто–то резко дунул на блестящую металлическую поверхность моря, и волны покатились, вздымаясь, серые, как свинец. Только что море было совершенно спокойным и гладким, теперь на горизонте обозначилась черная морщина, предвестница бури и дождя.
Я быстро шел вдоль берега, торопясь поскорей оказаться в моем домике. Сейчас мне в глаза бросилась его одинокость. Я не ощущал этого раньше, а теперь вдруг захотелось оказаться в другом жилье. Едва я переступил порог, дождь застучал по стеклу.
Неудивительно, что не могло быть и речи о том, чтобы заснуть после всего слышанного и пережитого сегодня. Я запер дверь на ключ, задвинул шторы на окнах и зажег единственную лампу. Потом попытался немного почитать. Но ничего не получалось… Я перечитывал абзацы снова и снова, не понимая смысла прочитанного. Я никак не мог собраться с мыслями. В конце концов я отложил книгу, закрыл глаза и вполголоса повторил последние слова Асбьёрна Крага: