Мастера детектива. Выпуск 10
Шрифт:
Гримстер отвернулся, пошарил в траве, нашел чемодан, и, когда склонился над ним, его вытошнило…
… Через пятнадцать минут, подъехав к ближайшей стоянке, он, несмотря на отчаянные попытки, не мог унять дрожь в руках. Наконец остановил машину и выключил свет. Достав плоскую бутылку с бренди, он приложил ее к губам и не отнимал, пока не опорожнил. Спиртное проникло во все закоулки тела, сняло дрожь, успокоило дыхание, почти изгнало из сознания страх, и в конце концов мысли вообще покинули Гримстера, перед глазами оставался лишь Гаррисон с поднятым для выстрела пистолетом и летящее к нему черное
Он полулежал в постели, опираясь на подушки. В окно хлестал беспрерывный дождь, вода с шумом устремлялась в переполненные сточные трубы. Лили в халате вышла из ванной, улыбнулась ему и выключила радио. Она прошлась по комнате, полы халата распахнулись, но Гримстер уже не считал ее наготу чем–то необычным и теперь, глядя, как Лили переодевается, причесывается и красится, впитывал сообщение радио: «Неизвестный, обезображенный мужчина… ", «'Царство диких зверей' в Уоберне». Гаррисон, думал он, чье хладнокровие превратилось в жестокость… Гаррисон, который дрался с ним на берегу Блэкуотера, стрелял уток в университетском озере, теперь мертв, и, когда его имя появится в газетах, многие женщины вспомнят, что были знакомы с ним, а хозяева Гаррисона заменят оборвавшееся в цепи звено, вот и все. Сенсации хватит на неделю, потом все забудется. Погиб Гаррисон, но на его месте мог оказаться Гримстер… Когда–нибудь придет и его черед, но пока (и в это Джон фатально верил) бог насилия бережет его, великодушно позволяя истратить на сэра Джона ту каплю жестокости, которую он предлагает истратить. И ничто — Гримстер теперь свято верил в это — не остановит его.
Лили подошла и налила ему чаю.
— Вчера ты очень поздно вернулся, дорогой.
— Дело заняло больше времени, чем я рассчитывал.
— Все в порядке?
— Да.
— Ты нашел его?
Гримстер кивнул.
Лили улыбнулась, подала Джону чашку, а потом провела пальцем по его носу:
— Теперь уже ничего не случится?
— Ничего.
Лили отошла к окну. На душе у нее стало легко, и Гримстер улыбнулся этой беспечности. Лили творила мир таким, каким хотела его видеть.
Глава четырнадцатая
Перед отъездом из отеля Гримстер позвонил в Ведомство. Оказалось, сэр Джон уже уехал рыбачить в Девон. Копплстоуна тоже не было. Гримстер попросил сообщить сэру Джону — через Хай–Грейндж, что при первой возможности он привезет бумаги Диллинга.
Он отвез Лили в Лондон и оставил ее у миссис Харроуэй, пообещав вернуться через пару часов. Его потряс вопрос Лили: «Теперь уже ничего не случится?» Как раньше в Диллинга, так сейчас она свято верила в Гримстера. Она предпочитала не вмешиваться в мужские дела, если сами мужчины этого не хотели. Всю дорогу Лили болтала о пустяках. В гостинице пропустила мимо ушей новости — очередной выпуск. Она слышала лишь то, что хотела слышать, видела то, что хотела видеть, и всегда находила способ отмахнуться от того, что угрожало ее благополучию.
У себя дома Гримстер вскрыл чемоданчик. Пролистал бумаги, большая часть которых и прилагающиеся к ним чертежи были ему непонятны. Но небольшое рекламное резюме было недвусмысленным. Диллинг изобрел противопехотное оружие, основанное на сочетании электромагнитного и лазерного лучей, позволяющее облегчить ночную стрельбу
Гримстер встретился с миссис Харроуэй после второго завтрака. Лили была у себя, отдыхала. Миссис Харроуэй, высокая, строгая, сидела в бархатном кресле с чашкой кофе в руке. Она предложила кофе и Гримстеру. Тот отказался и положил на стол запорошенный песком чемоданчик Диллинга.
Она посмотрела на чемоданчик так, будто хотела подчеркнуть, насколько он не вяжется с богатой обстановкой гостиной.
— Его содержимое принадлежало Диллингу, — начал Гримстер. — Он собирался продать документы Ведомству, а оно хотело получить их, не заплатив. Вы сегодня же должны положить бумаги в свой банк. Они стоят больших денег. Лили разбогатеет, а без вашей помощи ей не обойтись.
Миссис Харроуэй согласно кивнула. Она принадлежали к тем женщинам, которые понимают все с полуслова. Опыт и интуиция служили ей ключом ко многим ситуациям. Она ответила:
— Если Лили немного помочь вначале, она быстро научится. Лили сказала мне, что любит вас, а вы — ее.
— И то, и другое — ложь.
— Так я и думала. Но вы посчитали себя ее должником? — Она кивнула на чемоданчик.
— Да.
— С профессиональной точки зрения?
— Отнюдь. Ведомство отобрало бы у Лили бумаги, притворившись, что они не стоят ни гроша, и нашло бы способ избавиться от нее. Ведомство поступает так всегда, при малейшей возможности.
— Об этом мне часто говорил муж. Очень давно, когда мир был лишь слегка запятнан, мистер Гримстер. Сейчас он прогнил насквозь.
— Я снял с бумаг копии. И сообщу Ведомству, что оригиналы у вас, а вы на стороне Лили. Все будет в порядке. Коль возможность упущена, Ведомство хитрить не станет.
— А этот поступок не скомпрометирует вас?
— Мне уже нечего терять.
— Не стану спрашивать, что они сделали вам, — улыбнулась она, — но, вероятно, устроили какую–нибудь личную пакость.
— Им это раз плюнуть.
— Вы не попрощаетесь с Лили?
— Я обязан это сделать.
Миссис Харроуэй встала:
— Я сейчас пришлю ее. С ней, как вы знаете, лучше не откровенничать. Она кормится полуправдой, от рождения видит жизнь в розовом свете и считает, что удача всегда будет сопутствовать ей. На такое способен далеко не каждый.
— Она остановилась у двери, испытующе взглянула на Джона. — Могу я задать вам вопрос, мистер Гримстер?
— Пожалуйста.
— Сколько человек вы убили за свою жизнь?
Смахнув песчинку с чемоданчика, он ответил:
— После первого это уже не имеет значения.
— Вы не боитесь смерти?
— Я еще надеюсь пожить, — улыбнулся он.
— Знаете, что я вам посоветую?
— Знаю, но, боюсь, не смогу принять ваш совет.
Миссис Харроуэй слегка пожала плечами и вышла.
Через несколько минут на пороге появилась Лили. Она бросилась к Гримстеру с возгласом: «Джонни!», обвила его шею руками, прижалась к нему сначала щекой, а потом губами.