Мастера детектива. Выпуск 12
Шрифт:
Я снова крикнул:
— Ou est I'idiot qui fume? [64] — в надежде, что если они сообразят, что я удаляюсь прочь, то вряд ли станут отвечать или отправляться на мои поиски.
Мы отклонились в сторону и дошли почти что до края сада, а затем я снова повернул в направлении аэропорта. Пройдя еще сорок ярдов, я разглядел изгородь и вернулся назад за своей троицей.
— Я–то считала, что мы шумим — пока не услышала вас, — прошептала мисс Джармен.
64
Где
— Мы едва не угодили в объятия жандармов. В такой ситуации прикинуться сержантом — лучший пропуск. — Я кивнул в сторону изгороди. — Там проходит шоссе, а прямо внизу, справа, французский таможенный пост. Дорога прямая, и нам надо перейти ее так, чтобы нас не засекли. — Я повернулся к Харви. Как самочувствие?
— У меня такое ощущение, что я умер. Господу Богу известно, что вы вот–вот начнете процесс воскрешения?
Я ухмыльнулся, и у меня самого несколько полегчало на душе. Голос его звучал по–прежнему хрипло и невнятно, но в нем уже не слышалось тупого раздражения. Харви снова начинал шевелить мозгами. Я направился к изгороди.
Когда мы наконец отыскали место, где можно было переползти, я высунул голову из–за изгороди. Таможенный пост находился там, где и было положено, всего в какой–нибудь сотне ярдов от нас. Небольшой ярко освещенный домик, рядом с которым были припаркованы два автомобиля, а вокруг стояли несколько человек.
Услышать нас с такого расстояния они не могли, но ведь, переходя шоссе, мы оказались бы в ослепительном сиянии сигнального маяка аэропорта, который сейчас сверкал во всю мощь своих нескольких тысяч свечей всего в трех–четырех сотнях ярдов от нас. А кое–кто из людей возле домика поставлен там специально, чтобы неусыпно следить за шоссе.
Я поспешно нырнул за ограду.
— Прошу прощения. Прежде чем переходить, придется нам слегка продвинуться вверх по шоссе.
Позади нас раздался негромкий оклик:
— Qui va la? [65]
Мисс Джармен прошептала:
— Похоже, срок действия вашего пропуска истек.
Она была права. К настоящему моменту им, должно быть, уже начало казаться странным, почему сержант не нашел их. Теперь они сами искали его. Что ж, придется переходить прямо здесь.
65
Кто идет? (фр.)
Где–то наверху на шоссе, в противоположной стороне от таможни, послышался шум мотора. Потом мимо нас стремительно пронеслось нечто с сияющими фарами. Девушка тотчас пригнулась, мы с Харви замерли на месте, а Маганхард, будучи Маганхардом, преспокойно продолжал идти.
Когда это «нечто» пронеслось мимо, я прошипел девушке:
— Если на вас упадет свет, замрите — больше всего внимания привлекает движение.
Она медленно выпрямилась.
— А когда станет чуть потише, надо что–нибудь прокричать. Да–да, я быстро усваиваю правила игры.
Тут голос подал Харви:
— Видали, что это было? Фургончик вашей подружки. Грузовик из Пинеля.
Я снова высунул голову из–за изгороди. Фургон как раз затормозил возле таможни, к нему бежали люди, кто–то рывком распахнул задние дверцы.
Вот идиотка! Зачем было так рисковать?
Разумеется, она вызовет у таможенников массу подозрений: какой–то фургончик, который запросто способен вместить четырех пассажиров, из местечка, расположенного неподалеку от тех краев, где вчера произошла перестрелка, и вдруг следует по весьма странному маршруту в более чем странный час. Все это она, разумеется, понимала — и намеренно отвлекла их внимание.
— Через ограду! — выпалил я. — Живо!
Харви тотчас повиновался, не задавая лишних вопросов. Следом за ним я пропихнул девушку, потом Маганхарда, а потом перебрался и сам. Задолго до того, как Жинетт разобралась с таможней, мы уже находились в безопасности на другой стороне шоссе.
Мне хотелось остаться и удостовериться, что с ней все в порядке, но, таким образом, вполне можно было свести на нет все, что она для нас отвоевала. Мы должны были продолжать путь. Это было старое правило.
Ползком мы стали пробираться вдоль изгороди по направлению к аэропорту. Теперь сигнальный маяк светил нам прямо в лицо. Высокий забор находился всего в двухстах ярдах впереди.
— Мы перелезем на территорию аэропорта, да? — поинтересовалась мисс Джармен.
— Вот именно. Несколько лет назад им пришлось позаимствовать часть французской территории, чтобы продлить взлетно–посадочную полосу; теперь граница проходит вдоль этого забора, прямо здесь. Как только мы ступим на территорию аэропорта, окажемся в Швейцарии.
— Аэропорты окружены заборами, через которые так просто не перелезешь, — саркастически заметил Харви.
— Знаю. И потому позаимствовал у Жинетт кусачки.
Через пару минут мы добрались до забора.
Ограда, высотой в семь или восемь футов, представляла собой сеть из крепкой проволоки, натянутой между металлическими столбами. Я извлек из своего бриф–кейса кусачки с длинными ручками и перекусил одну про волоку. Она переломилась с громким щелчком. Со следующей я обращался уже более осторожно, но она все равно лязгнула. Похоже, быстро тут не управиться: ячейки металлической сетки были шириной всего в два дюйма, а мне нужно было проделать вертикальный разрез высотой примерно в три фута, чтобы образовать для вас нечто вроде двери — створку, которую я потом смог бы вернуть в исходное положение.
Внезапно на меня обрушился яркий свет. Прожектор, сиявший — да это просто невозможно! — прямо откуда–то с неба. Я замер. Затем следом за светом донесся негромкий свист дросселируемых реактивных двигателей. Какой–то авиалайнер при заходе на посадку включил навигационные огни.
Я стоял, боясь пошелохнуться. Пилоту нас ни за что не увидеть, но в свете его огней мы окажемся как на ладони для всех, кто находится на летном поле позади нас.
Самолет, взвизгнув протекторами шасси, коснулся взлетно–посадочной полосы, затем раздался внезапный рев, когда пилит включил реверс и двигатели заработали в обратном направлении. Под прикрытием этого грохота я перекусил проволоку ограды столь же быстро и бесшумно, будто раскроил ножницами шифон, и, повернувшись к Маганхарду, возвестил: