Мастера детектива. Выпуск 1
Шрифт:
– Десять, и ни фунтом больше, если письма действительно могут мне понадобиться.
– Что?! Всего десять фунтов?! – Женщина снова перешла на крик.
– Двадцать, – ледяным тоном проговорил мистер Мейхерн. – Это мое последнее слово.
Адвокат достал из бумажника деньги:
– Хочешь – бери, хочешь – нет. Здесь все, что у меня с собой.
Он видел, что деньги неотразимо подействовали на нее и она не в силах побороть соблазн.
Пробормотав проклятия в адрес адвоката, мисс Могсон сдалась. Подошла к кровати,
– Забирай, черт с тобой! – Она швырнула на стол пачку писем. – Сверху то, которое тебе нужно.
Мистер Мейхерн развязал бечевку, методически перебрал все письма одно за другим. У него в руках находилась любовная переписка Ромейн Хейльгер, и писала она не Воулу.
Отдельные письма Мейхерн читал от начала до конца, иные бегло просматривал. Верхнее письмо он прочитал два раза; на нем стояла дата: день ареста Воула.
– Как эти письма попали к вам?
– Письма еще не все. Узнай, где была эта шлюха в тот вечер. Спроси в кинотеатре на Лайэн–роуд. Там должны ее помнить. Хороша, пропади она пропадом!
– Кому адресованы эти письма?
– Тому, кто оставил мне это. – Мисс Могсон поднесла руку к изуродованной щеке, пальцы ее при этом повторили уже знакомое мистеру Мейхерну движение. – Его рук дело. Много лет прошло, да я не забыла. Эта иностранка увела его от меня. Однажды я выследила их, и он в отместку плеснул мне в лицо какой–то дрянью. А она смеялась, будь она проклята! Долго же мне пришлось ждать, чтобы расквитаться с ней за все. По пятам за ней ходила. Теперь–то она у меня в руках, за все ответит. Правда, мистер?
– Возможно, ее приговорят к заключению за клятвопреступление.
– Только бы заткнуть ей глотку, мистер. Эй, куда же вы? А деньги?!
Мистер Мейхерн положил на стол два банкнота по десять фунтов и вышел. Оглянувшись у двери, он увидел склонившуюся над деньгами фигуру мисс Могсон.
Адвокат решил, не теряя времени, отправиться на Лайэн–роуд. Там по фотографии швейцар сразу вспомнил Ромейн Хейльгер. В тот вечер она появилась в кинотеатре после десяти. С ней был мужчина. Его, правда, швейцар не разглядел, но ее помнит очень хорошо. Она еще спрашивала, какой идет фильм. Сеанс кончился в двенадцатом часу; пара досидела до конца.
Мистер Мейхерн чувствовал себя вполне удовлетворенным.
Показания Ромейн Хейльгер оказались ложью. Ложью от первого и до последнего слова. А причиной всему – ее ненависть к Воулу. И чем он ей так досадил? Бедняга совсем упал духом, когда узнал, что говорит о нем та, кого он называл своей женой. Никак не хотел этому верить.
Впрочем, мистеру Мейхерну показалось, что после первых минут растерянности протесты Воула были уже не столь искренними. Несомненно, он все знал. Знал, но не хотел, чтобы узнали другие. Тайна двоих по–прежнему оставалась их тайной.
Узнает ли ее когда–нибудь мистер Мейхерн?…
Судебный процесс над Леонардом Воулом, обвиняемым
Поначалу все шло как обычно. Первыми читали свои заключения эксперты.
Затем вызвали Джанет Маккензи, и она слово в слово повторила то, что говорила следователю. При перекрестном допросе защитник сумел раз или два уличить ее в противоречивости показаний. Главный упор он делал на то, что, хотя она и слышала мужской голос, не было никаких доказательств, что голос этот принадлежал Воулу. Ему также удалось убедить присяжных, что в основе свидетельства служанки – неприязнь к обвиняемому, а не факты.
Вызвали главного свидетеля.
– Ваше имя Ромейн Хейльгер?
– Да.
– Вы австрийская подданная?
– Да.
– Последние три года вы жили с обвиняемым как его жена?
На миг Ромейн встретилась глазами с Леонардом:
– Да.
Допрос продолжался. Ромейн поведала суду ужасную правду: в ночь убийства обвиняемый ушел из дому, прихватив с собой ломик. Двадцать минут одиннадцатого он вернулся и признался в совершенном убийстве. Рубашку пришлось сжечь, так как рукава были черны от запекшейся крови. Угрозами Воул заставил ее молчать.
По мере того как вырисовывался страшный портрет обвиняемого, присяжные, настроенные поначалу доброжелательно, резко переменились. Но было заметно и другое. Отношение к Ромейн тоже изменилось, ибо ей не хватало беспристрастности, злоба сквозила в каждом ее слове.
Грозный и значительный, встал защитник. Он заявил, что все сказанное свидетельницей – злобный вымысел. В роковой вечер ее не было дома, и она, естественно, не может знать, когда вернулся Воул. Он также сообщил присяжным, что Ромейн Хейльгер состоит в любовной связи с другим мужчиной, ради него и чернит обвиняемого, обрекая его на смерть за преступление, которого он не совершал.
С поразительным хладнокровием Ромейн отвергала все предъявленные ей обвинения.
И тогда при полной тишине в затаившем дыхание зале было прочитано письмо Ромейн Хейльгер:
«Макс, любимый! Сама судьба отдает его в наши руки. Он арестован! Его обвиняют в убийстве какой–то старухи; его–то, который и мухи не обидит! Ах, наконец пришло время отмщения! Я скажу, что в ту ночь он пришел домой весь в крови и сам признался в содеянном. Его отправят на виселицу, и он узнает, что это я, Ромейн Хейльгер, послала его на смерть. Воула не будет, и тогда – счастье, мой дорогой! После стольких лет… Наше счастье, Макс!»