Мастера детектива. Выпуск 1
Шрифт:
С вокзала он позвонил в отель и отправил туда свои вещи в такси. Отель «Герб Солеев», расположенный на полпути от вокзала к Карнскому аббатству, бывает заполнен только в школьную годовщину и в день св. Андрея, Большую часть года отель пустует — праздно восседает среди своих запущенных газонов, словно чопорная викторианская дама, в лиловом полутрауре шиферной кровли.
Снег еще не стаял, но день был ясный, погожий, и Смайли решил прямо пойти в город и договориться о встрече с инспектором, ведущим следствие. Он вышел из вокзала, сразу же повеявшего на него викторианской
— Что за переполох?
— Секста, — крикнул мальчик в ответ и унесся. Пожав плечами, Смайли миновал главный вход в школу, и тут же перед ним предстали здания городского муниципалитета — мрачное, сказочное царство фортеций, вознесенных в прошлом веке из местного камня и скрепленных путаными швами готических труб и окон–амбразур. А вот, рядом с ратушей, и осененная стягом св. Георгия на мачте твердыня карнской полиции, воздвигнутая девяносто лет назад для отражения полчищ, прущих на приступ с луками и стенобитными таранами.
Он назвал себя дежурному сержанту и сказал, что хочет увидеться с инспектором, ведущим следствие по делу о смерти миссис Роуд. Сержант — человек пожилой и непроницаемый — взялся за трубку не без торжественности, как если бы собирался показать сугубо сложный фокус, К удивлению Смайли, оказалось, что инспектор Ригби рад его безотлагательно принять. Вызванный для этой цели младший полицейский бодрым шагом провел его наверх по широкой лестнице в центре холла, и Смайли моргнуть не успел, как очутился у инспектора.
Инспектор был приземист и коренаст. Он походил на горняка–кельта из корнуэльских оловянных рудников или валлийских шахт. Его темные с проседью волосы были низко острижены и клинышком–мыском нацеливались в переносье. Руки — большие и сильные, массивность и постав корпуса — борцовские, но голос мягкий, неторопливый, с дорсетской картавинкой. Смайли не замедлил подметить в инспекторе редкое у малорослых людей свойство — прямоту. Несмотря на поблескивающие темно–коричневые глаза и на быстроту движений, он производил впечатление честности и нелукавства.
— Мне звонил утром Бен Спэрроу. Очень приятно, сэр, что вы приехали. Полагаю, вы привезли мне то письмо.
Раздумчиво обозрев гостя через стол, Ригби остался доволен увиденным. За время войны ему пришлось понюхать всякого, и краем уха он слышал о работе, которую вела разведслужба. И одного уже отзыва Бена — «Парень он стоящий» —
Что верно, то верно — внешность лягушечья. Коротыш, очки круглые, с толстыми, пучеглазыми стеклами, и одежда соответствует. Причем видно, что дорогая. Но пиджак складками берется, где складок не положено. А что удивило инспектора — это стеснительность Смайли. Инспектор ожидал увидеть человека нагловато–уверенного, столичную штучку, и серьезная, щепетильная манера Смайли пришлась ему по вкусу — инспектор был вкусов консервативных.
Смайли достал письмо из бумажника и положил на стол; Ригби извлек из мятого металлического футляра старые золотые очки и аккуратно заправил их дужки за уши.
— Не знаю, упомянул ли Бен, — сказал Смайли. — Это письмо миссис Роуд послала в отдел небольшого нонконформистского еженедельника, подписчицей которого была.
— И его передала вам мисс Феллоушип?
— Нет. Фамилия ее — Бримли. Она редактор журнала. А Феллоушип — просто псевдоним для ответов на читательские письма.
Карие глаза инспектора на момент задержались на Смайли.
— Когда она получила это письмо?
— Вчера, семнадцатого. Четверг у них день занятой — сдают номер в печать. Обычно в этот день послеобеденную почту не трогают до вечера. Письмо это она прочла часу в седьмом, я думаю.
— И тут же повезла его вам?
— Да.
— А почему?
— В войну она работала для меня, в моем отделе. Ей не хотелось сразу же обращаться в полицию. А у меня тот плюс, что я не полицейский, — сморозил Смайли. — В смысле, что она больше никого не знает, кто мог бы помочь.
— А смею ли узнать, сэр, род ваших нынешних занятий?
— Ничего особенного. Провожу небольшие приватные изыскания по Германии семнадцатого века.
Ответ прозвучал глупейше. Но, по–видимому, Ригби удовлетворился им.
— Что это за письмо, написанное ею в июне?
Смайли протянул второй конверт, и опять большая, квадратно обтесанная рука приняла его.
— Она заняла в конкурсе первое место, — объяснил Смай ли. — Вот этим своим предложением. Мне сказали, она из семьи, состоящей в подписчиках со дня основания. Поэтому мисс Бримли и не склонна была считать письмо вздором. Не вижу, правда, здесь логической связи.
— Где связи не видите?
— Я хочу сказать, тот факт, что ее семья вот уже пятьдесят лет состоит в подписчиках, не исключает возможности, что миссис Роуд была психически неуравновешенной.
Ригби понимающе кивнул, но у Смайли осталось неловкое чувство, что его не поняли.
— М–да, — усмехнулся медлительно Ригби. — Женщины, женщины…
Смайли, совершенно не зная, что ответить, издал смешок. Ригби задумчиво глядел на него.
— Из школьного персонала здесь вам кто–нибудь знаком, сэр?
— Только мистер Теренс Филдинг. Мы познакомились как–то в Оксфорде, на званом обеде. Я решил съездить, поговорить с ним. Брата его я знал довольно близко.