Мастера детектива. Выпуск 5
Шрифт:
Покончив с покупками, тетушка Хелен вступала в разговор с продавцом, спрашивая его о здоровье матери, младшего сына и хромой свояченицы, а затем весело обращалась к племяннице: «А что моя девочка думает по поводу ленча?» После чего они поднимались на лифте на четвертый этаж, где ленч неизменно заканчивался клубничным мороженым.
Само собой разумеется, в Офицерском универмаге лифтов стало куда больше, чем прежде. И вообще магазин сильно изменился. Стало светлее, и народу прибавилось. Но мисс Марпл, хотя и вспоминала прошлое с нежностью, ничего не имела против настоящего. Ресторан в этом универмаге по–прежнему существовал, и она пошла туда заказать ленч.
Внимательно ознакомившись с меню и соображая, что именно выбрать, мисс Марпл оглядела
22
Сохо— район в центральной части Лондона, средоточие сомнительных увеселительных заведений, а также преступности и наркомании.
23
Ковент–Гарден— Королевский оперный театр в Лондоне, современное здание которого было построено в 1858 году.
Любовное свидание? Что ж, весьма возможно. Правда, кавалер моложе своей спутницы лет на пятнадцать — двадцать, — но Бесс Седжвик до сих пор чрезвычайно привлекательна.
Мисс Марпл окинула молодого человека внимательным взглядом и нашла, что он хорош собой. Но тут же решила, что ей он не по душе. «Похож на Гарри Рассела, — подумала мисс Марпл, как всегда выискивая прототипы в прошлом. — В том парне было мало толку. И он не принес добра ни одной женщине из тех, которые в него влюблялись».
«Она не станет слушать моих советов, — продолжала думать мисс Марпл, — а уж я–то могла бы кое–что ей сказать». Впрочем, любовные дела посторонних не касались мисс Марпл, а в том, что касалось романов, Бесс Седжвик, судя по всему, прекрасно могла сама о себе позаботиться.
Мисс Марпл вздохнула, доела свой ленч и решила заглянуть в писчебумажный отдел магазина.
Одной из характерных черт мисс Марпл было любопытство, или, как она сама предпочитала выражаться, интерес к чужим делам.
Забыв, будто случайно, на столике свои перчатки, мисс Марпл отправилась к кассе и с умыслом прошла совсем близко от столика леди Седжвик. Уплатив по счету, она «вдруг» обнаружила отсутствие перчаток, вернулась за ними, но на обратном пути, к сожалению, уронила сумочку. Сумочка раскрылась, и на пол высыпались разные мелочи. Официантка ринулась на помощь, а мисс Марпл пришлось, изображая смущение, ронять еще ключи и монеты.
Все эти трюки дали немного, однако совсем бесполезными они не были, примечательно, что оба объекта ее любопытства удостоили старую даму, которая все время что–то роняла, лишь мимолетным взглядом.
Поджидая лифт, мисс Марпл восстанавливала в памяти обрывки услышанного разговора.
— Какой прогноз погоды?
—
— Все готово для Люцерна?
— Да. Самолет вылетает в девять сорок. Вот и все, что удалась услышать ей в первый раз. Когда мисс Марпл возвращалась за перчатками, она узнала чуть больше.
Бесс Седжвик сердито говорила:
— Какого черта ты явился вчера в «Бертрам»? Не смей там показываться.
— Не беспокойся, все нормально! Я просто спросил, остановилась ли ты там, а всем известно, что мы друзья…
— Да не в том дело! Для меня «Бертрам» подходит, а для тебя — нет! Ты там сразу бросаешься в глаза.
— Ну и пусть!
— Идиот! Зачем ты туда пришел, я спрашиваю, зачем? Какая у тебя была причина там появиться? А причина была, я тебя знаю…
— Успокойся, Бесс.
— Какой же ты лгун!
Это все, что смогла услышать мисс Марпл. По ее мнению, это было не так уж мало.
Глава 7
Вечером 19 ноября каноник Пеннифазер пообедал в своем клубе «Атенеум» [24] , где повидался с двумя–тремя друзьями, обсудил во время интересного и отчаянно язвительного разговора ряд спорных пунктов, касающихся датировки свитков Мертвого моря [25] , и, взглянув на часы, сообразил, что пора в аэропорт. В холле канонику попался один из его друзей, доктор Уитгакер, издали весело крикнувший:
24
«Атенеум»— лондонский клуб преимущественно для ученых и писателей, основанный в 1824 году.
25
Свитки Мертвого моря— рукописи на древнесемитских языках, а также на древнегреческом и латыни, находимые с 1947 года в пещерах на западном побережье Мертвого моря и датируемые II веком до н.э. — II веком н.э.
— Как дела, Пеннифазер? Давненько вас не видел. Что там на конгрессе? Возникли какие–нибудь интересные проблемы?
— Убежден, что возникнут.
— Вы только что оттуда?
— Да нет, я как раз туда. Тороплюсь в аэропорт.
— Вот как! — Уиттакер был явно удивлен. — А я почему–то думал, что конгресс проходит сегодня.
— Нет–нет. Завтра. Девятнадцатого.
Каноник Пеннифазер уже выходил, когда Уиттакер вновь его окликнул:
— Но, дружище, ведь девятнадцатое–то сегодня, разве не так?
Но каноник Пеннифазер этих слов не расслышал. Он поймал на Пэл–Мэл [26] такси и отправился в аэропорт. Этим вечером там было довольно людно. Но, наконец, очередь дошла и до каноника, он предъявил билет, паспорт и прочие документы. Девушка за стойкой, собиравшаяся было поставить на положенное место печать, внезапно замерла:
— Извините, сэр, но у вас не тот билет.
— Как это не тот? Нет–нет, все в порядке. Рейс номер сто… Ох, я не вижу без очков!.. Сто с чем–то, на Люцерн…
26
Пэл–Мэл— улица в центральной части Лондона, где расположено несколько известных клубов.
— Дата, сэр. На билете стоит дата: среда, восемнадцатое.
— Не может быть! То есть я хотел сказать, что сегодня среда, восемнадцатое!
— Извините, сэр. Сегодня девятнадцатое.
— Девятнадцатое!
В полной растерянности каноник извлек из кармана ежедневник и принялся его нервно листать. Увы, он убедился: сегодня действительно девятнадцатое. Значит, он собирался лететь на самолете, который улетел вчера.
— Ведь это означает. Господи Боже, это означает, что конгресс в Люцерне сегодня!