Мастера детектива. Выпуск 9

Спиллейн Микки

Асунсьон умолкла на мгновение, пытаясь, видимо, собраться с мыслями, затем продолжала:

– Когда я ставила стакан на ночной столик, Марсель сумел повернуться в мою сторону и сделал мне знак наклониться к нему поближе. Я повиновалась. Он попросил меня принести ему выпить чего-нибудь покрепче. Я сказала, что это безумие – пить спиртное в его состоянии. Но он настаивал, затем, видя, что я никак не могу решиться выполнить его желание, попробовал даже встать ценой немыслимых усилий. Тут уж мне пришлось уступить. По крайней мере, внешне… Вечером месье Сантер делал коктейли, и я знала, что

мой стакан и стакан друга, которого он ждал, месье Перлонжура, остались нетронутыми. Я вышла из спальни в комнату, где мы сейчас находимся, и взяла стакан с этого стола…

Кивком головы молодая женщина указала на стол, за которым расположились судебный следователь и судейский секретарь.

– Дать спиртное Марселю в его состоянии – это значило наверняка погубить его… Я вылила содержимое стакана, который держала в руке, в тот, который недавно выпил месье Сантер, и наполнила его водой из сифона, тоже стоявшего на этом столе. Может, мне удастся обмануть раненого? – думала я. Попробовать, во всяком случае, стоило. Повернувшись спиной к столу, я пересекла гостиную. Но на пороге спальни остановилась. Кровать была пуста, простыни в беспорядке волочились по полу. В общем, все было в том виде, в каком застали это месье Сантер и доктор.

Рассказчица тихонько вздохнула, прежде чем закончить:

– Madr'e! Я обезумела от страха. Два раза я громко звала Марселя, потом бросилась к кровати, мне подумалось, что месье Жернико, возможно, захотел встать и упал с другой стороны… Тут-то мне и набросили на голову кисею. Кто? Этого я не знаю. Я пыталась сопротивляться, но кисея душила меня, а шею стягивала веревка или шнурок. Видеть я ничего не могла, потому что кисея была сложена втрое или даже вчетверо, и вскоре я потеряла сознание… Очнулась я на руках у месье Сантера.

Асунсьон взглянула на следователя, потом опустила голову и умолкла. Воцарилась долгое молчание, нарушаемое лишь поскрипыванием пера судейского секретаря. Затем месье Воглер повернулся к месье Вуссюру.

– Целый роман, можно сказать, фантастика… Что вы об этом думаете, господин помощник прокурора?

– Я полностью разделяю ваше мнение, дорогой друг, – ответствовал месье Вуссюр. – История довольно странная и запутанная. Этот пакт шестерых молодых людей и полная приключений жизнь, которую они вели в течение пяти лет, несчастный случай на «Аквитании» – если речь и в самом деле идет о несчастном случае, – рыжий мужчина, похищение пострадавшего, да, все это крайне запутано!

Он вздохнул.

Месье Воглер подал знак полицейскому, стоявшему возле двери, ведущей в спальню:

– Пригласите, пожалуйста, месье Сантера.

И когда тот снова появился в комнате, сказал:

– Я полагаю, месье Сантер, вам не терпится арестовать убийцу вашего друга, это в ваших интересах… Поэтому спрашиваю вас лишь для очистки совести: не опустили ли вы в своих показаниях какую-нибудь деталь, которая могла бы оказать существенную помощь правосудию?

Задумавшись на минуту, Сантер ответил:

– Мне кажется, я все сказал.

– А вы, мадемуазель? Месье Жернико был вашим женихом, не так ли?

Ответ удивил большинство присутствующих:

– Я в самом деле обязана отвечать на этот вопрос?

–

Но… – начал месье Воглер.

– Нет, мадемуазель, – сказал месье Вуссюр, – ничто вас к этому не обязывает…

Наступило неловкое молчание. Асунсьон безмолвствовала.

– Подобно месье Сантеру, – опять заговорил месье Воглер, – вы не припоминаете, конечно, ничего такого, никакой, пускай даже самой незначительной, детали, которая?..

Молодая женщина покачала головой.

– Нет.

– Крупле, вы все записали?.. В таком случае, я думаю, нам нечего здесь больше делать. Как вы полагаете, господин помощник прокурора?

– Да, нечего, – с сожалением ответил месье Вуссюр, глядя на Асунсьон.

Месье Воглер встал. Надев с помощью своего секретаря – который тут же поспешил к помощнику прокурора – демисезонное пальто, он взял портфель, трость и шляпу. Затем обратился к Сантеру и Асунсьон:

– Прошу вас в ближайшее время не уезжать из города. Вы можете нам понадобиться в любой момент, чтобы прояснить какой-нибудь вопрос в этом темном деле, или для очной ставки…

– Очной ставки? – воскликнул Сантер. – Значит, вы надеетесь отыскать в скором времени виновного?

Месье Воглер снисходительно пожал плечами.

– Для начала неплохо было бы отыскать пострадавшего! – возразил он, торжественно шествуя к выходу в сопровождении месье Вуссюра и месье Крупле.

Однако минуту спустя он снова открыл дверь.

– Воробейчик, вы идете?

Тут из самого темного угла гостиной послышался приятный голос:

– С вашего позволения, месье Воглер, я предпочел бы задержаться здесь ненадолго.

ГЛАВА VIII

КОКТЕЙЛЬ В ОБЩЕСТВЕ МЕСЬЕ ВЕНСА

Тогда – и только тогда – Сантер и Асунсьон вспомнили о присутствии третьего лица, сопровождавшего судебного следователя, которому удалось, укрывшись в тени, остаться незамеченным в силу своей скромности и в какой-то мере христианского смирения. Ни Сантер, ни Асунсьон ни разу не взглянули на этого человека, сидевшего в дальнем углу комнаты, лица которого почти не было видно, казалось, все его помыслы сосредоточены только на одном: он то и дело разглаживал складку брюк и поправлял галстук, украшенный восхитительной розовой жемчужиной. Вполне естественно, подумал Сантер, что остальные о нем забыли, удивительно, что каким-то чудом они уже на лестничной площадке заметили его отсутствие.

Итак, незнакомец, изъявив желание остаться, встал с низенького стула, на котором сидел в своем углу, и вышел на свет. И тут уж Сантер и молодая женщина по достоинству смогли оцепить элегантность его костюма, а главное, неподражаемый красновато-коричневый тон его поблескивающих ботинок, ясно было, что владелец проявляет о них совершенно особую заботу. Что касается возраста, то ему было явно за тридцать; роста он был высокого, наметившаяся лысина увеличивала его и без того большой лоб; о волосах незнакомец проявлял по меньшей мере такую же заботу, как о ботинках.