Мастера и шедевры. Том 2
Шрифт:
«Во мне нет ничего исторического, — говорил Виктор Васнецов. — Я только хочу сохранить родную старину, какой она живет в поэтическом мире народа: в былинах о трех богатырях, в песне о вещем Олеге, в сказке об Аленушке. Может быть, это сентиментально, но таким меня уж возьмите».
Иван Петров.
Принадлежность делу народному. Сокровенная связь с ним. Васнецов, как никто, принадлежал
«Мне было радостно в полной мере ощутить эту неразрывную связь с моим народом. Эту радость я испытал на открытии на Страстной площади памятника Пушкину. С необычайной глубиной и отчетливостью я ощутил, что я пусть маленькая, но неотъемлемая часть того великого, чем являются для нас и Пушкин, и стоящие у подножия его памятника Тургенев и Достоевский…»
Скромность художника не поза, «не уничижение паче гордости». Васнецов — человек бесконечно сильный и талантливый. Застенчивый и простодушный.
Он увлекался, влюблялся в свой замысел.
Искал, мучился, радовался.
«Автопортрет»… 1873 год. Давно написан этот холст. Автору двадцать пять лет. Всмотритесь в репродукцию.
Строго, немного грустно глядит на нас молодой человек. Русые волосы обрамляют худощавое лицо. Резко обозначились желваки у острых скул. Впалые щеки бледны.
Но это не означает немощь или вялость. Нет. Молодой вятич силен.
Это ему сказал Савва Мамонтов:
«Если бы ты не был художником, из тебя бы вышел славный молотобоец».
Виктор Васнецов был одним из тех своеобразных провинциалов, приехавших в Петербург, о которых писал Репин:
«Теперь, обедая в кухмистерских и сходясь с учащеюся молодежью, я с удовольствием вижу, что это уже не щеголеватые студенты, имеющие прекрасные манеры и фразисто громко говорящие, — это… мужицкие дети, не умеющие связать порядочно пару слов, но это люди с глубокой душой, люди, серьезно относящиеся к жизни и самобытно развивающиеся. Вся эта ватага бредет на каникулы домой пешком, да в III классе (как в раю), идут в свои… избы и много, много порасскажут своим родичам и знакомым, которые их поймут, поверят им и, в случае беды, не выдадут; тут будет поддержка. Вот почему художнику уже нечего держаться Петербурга, где, более чем где-нибудь, народ раб, а общество перепутанное, старое, отживающее; там нет форм народного интереса».
Иван-царевич на Сером Волке.
Выросший в далекой вятской глуши, юноша принес с собой свой, особый мир образов — цельный, яркий, самоцветный.
Но первые касания Васнецова с казенным, холодным, неприветливым городом заставили его замкнуться.
Нужда первых лет учебы еще сильнее углубила природную застенчивость. Но его нельзя было назвать робким.
Достаточно вглядеться в крупные черты его лица, чтобы обнаружить недюжинный характер и волю. А воля была нужна.
Тысячи искушений вставали на дороге будущего художника.
Дидро писал в 1773 году: «Что касается до высоко талантливого человека, то он так
Эти слова французского философа, сказанные ровно за век до создания «Автопортрета», остались верны и действенны. Академия, столица, первые успехи предъявили молодому художнику немало испытаний и соблазнов.
Легко было свернуть на путь легкого успеха, растерять то сокровенное, что надо так свято беречь каждому начинающему мастеру.
Крамской наказывал Репину:
«Я говорю художнику: чувствуй, пой, как птица небесная, только, ради бога, своим голосом».
Стасов, цитируя эту мысль, добавляет:
«Вот этого, своего голоса, всего меньше и есть в искусстве. Но подумайте: даже и тот, что есть, стараются убавить! Русское искусство, точно барич, навыворот воспитанный: оно всего более было дрессировано так, чтоб говорить и на один манер, и на другой, как угодно, только бы не по-своему, не своим языком и голосом. Да еще этим же и гордиться!»
Молодому вятичу повезло.
С самых первых шагов в искусстве его сразу заметили и полюбили Крамской, Репин, Поленов, Чистяков за чистоту и ту молчаливую ясность, которая так свойственна натурам цельным.
Царь Иван Васильевич Грозный.
Один из самых строгих ценителей живописи — Крамской писал Репину: «… наше ясное солнышко — Виктор Михайлович Васнецов.
За него я готов поручиться, если вообще позволительна порука. В нем бьется особая струнка; жаль, что нежен очень характером, — ухода и поливки требует».
«Ясное солнышко». Надо было быть поистине хорошим человеком, чтобы заслужить у такого строгого судьи, каким был порою желчный и достаточно жесткий Крамской, столь лестный эпитет. Искренность, предельная честность, свежесть чувств, умение мечтать — все эти свойства Виктора Михайловича привлекали к нему друзей, помогавших ему в минуту трудную.
Парадоксально то, что большинство друзей Васнецова, чувствуя в нем большой и оригинальный талант, вовсе не предполагали и не догадывались о той огромной борьбе, которая происходила в душе их сверстника и ученика.
Они считали, что миссия молодого мастера в искусстве — это продолжение добрых традиций передвижнического жанра в духе Мясоедова или Маковского.
От них было скрыто, каких усилий стоило Васнецову продолжать писать «маленькие жанры»; они, естественно, не могли догадываться о тех грезах, которые посещали художника, не давали ему спокойно жить, требовали принятия решения.
В 1898 году Васнецов скажет:,Как я стал из жанриста историком, несколько на фантастический лад, на это точно ответить не умею. Знаю только, что в период самого яркого увлечения жанром в академические времена в Петербурге меня не покидали неясные исторические и сказочные грезы… Противоположения жанра и истории в душе моей никогда не было, и, стало быть, не было и перелома или какой-нибудь переходной борьбы во мне не происходило..