Мастера кругов. Тетралогия

Дримпельман Павел

Мне… мне страшно… да, я давно не испытывал это чувство, но это оно, страх… Я знаю, что остальным тоже страшно, просто они молчат, как и я. Что же это за место? В этой тьме мы все можем сойти с ума. Впервые за сотни лет я жалею, что дух авантюризма не покинул меня.

Семь миллиардов ошибок. Часть 2.

День восьмой. Мы в ловушке, это ясно, как день. Всей командой мы пытались пробить стены пещеры, но безрезультатно, илуний просто растворялся в этой тьме, будто бы она поглощала его. Мы здесь всего несколько дней, но у некоторых из нас уже сдают нервы. Это совсем не похоже на воинов, что несколько тысяч лет прожили войной. Мы должны насмехаться над смертью, а не бояться её… тогда

почему, почему мы боимся?! Я тычу пальцем и во тьме нащупываю стену, вот она, прямо передо мной, но ни один фонарь не может отогнать от неё мрак.

День одиннадцатый. Мы три дня шастали по этой проклятой пещере и четверо из нас просто растворились в ней. Она подбирается все ближе и ближе к нам, играя с нашими нервами, но нас не сломить, меня… не сломить… Сегодня пишу мало, нужно двигаться дальше.

День тринадцатый. Еще трое из нас исчезли в мёртвой тишине. Вдруг мы начали слышать какую-то легкую вибрацию, доносящуюся из тьмы. Может, мы спятили все разом? Думаю, скоро это выясним.

День пятнадцатый. Мы нашли его, нашли! Странный артефакт в виде шестнадцати разноцветных колец, которые хаотично крутятся вокруг темной сферы. Это устройство единственное, что сияет в этой тьме, никогда не видел ничего подобного! Жаль, что еще нескольким из нас пришлось погибнуть. Я буду изучать его, попытаюсь понять его природу и кто и зачем его здесь оставил? Мы все очень надеемся - перед нами прямое доказательство того, что до латланцев все же были другие развитые цивилизации. А самое важное – это узнать, что же стало с ними, и почему во всей вселенной нет ни одного упоминания о них?

День шестнадцатый. Мы плотно расположились вокруг артефакта и готовы дать бой неизвестному противнику в любой момент. За то время, что я исследовал артефакт, мне удалось выяснить некоторые вещи. Первое, это то, что данный артефакт и генерирует эту темную материю вокруг нас. Каким-то пока не известным мне образом, он трансформирует все типы илуния в нечто невероятно прочное и ужасающее, которое затем расползается по этому помещению. Вторая находка шокировала меня больше всего. Оказывается, раньше планета была полностью укреплена естественным илунием, а не брошенным проектом латланцев, как я думал вначале. Это устройство понемногу вытягивает илуний из почвы и затем использует его на поддержание этой черной субстанции, но для чего? Только представьте, что было бы, если такое устройство только большей мощности поместить в гущу сражения? Враг бы в мгновение ока остался без капли илуния в своем теле, лёгкая и безоговорочная победа, невероятно…

Нам срочно нужно доставить этот артефакт на планету-столицу и как следует изучить.

День семнадцатый. Когда мы погружали устройство, неожиданно на нас напали со всех сторон. Мы не могли разглядеть врага, он словно был един с этой тьмой, но это точно были разумные существа. Никогда не видел такой отлаженной командной работы. Все, что нам оставалось, это выставить щиты и, отстреливаясь мощными волнами во все стороны, бежать наружу как можно скорее. Сейчас мы находимся на нашем корабле и на пути домой, история запомнит нас, как великих открывателей. Не передать словами, когда сотни лет твоих поисков и трудов, наконец, оправдали себя. Лишь одно меня беспокоит - несмотря на то, что артефакт в прочном герметичном контейнере, даже отсюда я слышу его жужжание, будто оно стало еще сильнее.

Марендрайт перевернул страницу, и за ней было пусто. Дневник закончился, и тот разочарованно положил его себе на ноги, сняв очки и тяжело вздохнув.

«Сотню раз я перечитываю эти строки, ища в них ответы, ломая голову над тем, что же ты нашел на той планете… Ты так и не вернулся с той планеты, твоё тело нашли на пустынной рудниковой планете, отец… Ни команды, ни корабля, ни артефакта, лишь

этот дневник, который ты крепко прижимал к груди.

Ты был великим воином, и я до сих пор не верю, что тебя и твою сильную команду мог кто-то одолеть. Что же произошло с тобой дальше? Кто посмел бросить тебе вызов и не дать нам узнать свои секреты? Порой, я чувствую начало великих и страшных событий, иногда мне хочется бросить все и отправиться на поиски, как и ты, но не могу. Сколько бы я не отправлял экспедиции на поиски той планеты, она словно растворилась на пустом месте. Как же часто мне не хватает твоего мудрого совета или отцовского наставления, даже прожив столько времени, я все равно чувствую, будто часть того, что должно быть в моей жизни, нагло отняли у меня. Уже ни одно тысячелетие твои дневники заменяют мне тебя, которые ты отсылал мне во время своих странствий».

Марендрайт поднялся с кровати и подошел к кувшину с водой, налил себе стаканчик и встал у окна, поглядывая на империю, созданную им и его отцом.

– Люди… знают ли они, что всего лишь плод чужих амбиций? А если нет, то, что произойдет, когда узнают, и их законный владелец потребует на них свои права? – спросил сам себя хранитель и отпил глоток из стакана.

Еще никогда на его памяти, в воздухе так сильно не пахло новой войной

Семь миллиардов ошибок. Часть 3

Ночная тьма опустилась на планету-столицу, проникая всюду, где только можно. Лунный свет от двух спутников планеты-столицы проник в темные апартаменты людей. Джорелл и Дутанор передвинули диван в холе и, поставив напротив панорамного окна, уселись по краям.

– Думаешь, мы больше никогда их не увидим? – спросил Дутанор, подразумевая высших защитников.

– Я считаю, что в этом мире, возможно всё, нужно лишь верить, - Джорелл, наконец, снял свою маску и положил на диван, высвободив свое лицо наружу.

– Так и не хочешь говорить мне, что повидал по ту сторону жизни? – Дутанор повернулся к товарищу, чье лицо освещал лунный свет. Оно совсем не изменилось, лишь легкая щетина стала чуточку больше, а глаза были печальнее обычного.

– Когда-нибудь, я обязательно расскажу тебе, но сейчас у тебя и без того хватает причин не спать по ночам…

– Да уж, ты прав. Засыпая, я вижу Изабеллу, как она в белом платье идет к алтарю, как она счастлива и влюблена в меня. Каждый раз, погружаясь в сон, я не хочу просыпаться, не хочу назад в эту гребаную реальность, - кожаный диван заскрипел, когда Дутанор сжал кулаки от злости и грусти.

– Ты же знаешь, мы обязательно отомстим за них, только прошу тебя, не поддавайся своей жажде, борись с ней до последнего, - Джорелл посмотрел на Дутанора, тот отпустил голову, чувствуя свою вину.

– Дутанор, я прекрасно понимаю, почему ты принял эту силу, и как бы я не кричал на тебя за это, в душе мы с тобой похожи. Желать силу любой ценой, ради защиты тех, кто тебе дорог, это не преступление, куда больший грех оставаться слабым, даже не пытаясь спасти свою семью.

Юноша посмотрел на Джорелла, и лунный свет упал на его покрасневшие от слез глаза. Он так боялся, что его единственный друг отвернулся от него навсегда, что теперь Джорелл видит в нем лишь монстра.

– Снова плачешь? – Джорелл улыбнулся и, посмотрев на спутник планеты-столицы, добавил:

– «Мужчине не зазорно иногда плакать, главное, продолжать идти вперед с высоко поднятой головой. Ну и чтобы чужие люди не видели твоей слабости», - так когда-то сказал Ильмарион, - договорил Джорелл и Дутанор, закрыв ладонями глаза, разрыдался сильнее, вспоминая те чудесные деньки. Когда радостный смех высших защитников отдавался эхом по замку, а музыка Ильмариона трогала за самые потаенные струны души, когда жизнь в деревне кипела, а старик Ампелайос ворчал на него.