Мастера кругов. Тетралогия
Шрифт:
Силы так и не вернулись, но хотя бы не хотелось пить и есть, что не могло не радовать, потому что за все время ему не встретилось ни единого живого зверя или водоема. Вооруженный двумя самодельными копьями из тонких столбиков кладбищенской арки, Ильмарион продолжал шагать в одну сторону, никуда не сворачивая. На поясе у него висел первоклассный нож, а так же десять метательных, единственное, что оставил ему этот проклятый мир.
День снова сменился ночью, а затем они вновь поменялись местами, итак еще девять раз. Ильмарион не хотел есть, но начал чувствовать другой голод, душевный. Он сильно
Измученный Ильмарион уже смирился со своей участью, готовый умереть в этом проклятом месте, но все равно продолжал идти, по не ведомым даже ему самому причинам. Наконец, до его ушей долетел звук и это был не шепот, который уже стал родным, а чей-то голос… нет, крик, это был крик, иначе в этом месте и не может быть. Ильмарион немного оживился, адреналин ударил в голову, взбодрив мертвеца. Жерар пригнулся и как мог в таком положении побежал на крик. Голос становился все отчетливее, его источник был за высокой песчаной горой. Взобравшись, Ильмарион понемногу начал выглядывать из-за горки песка, который шипел под ним, тем самым скрывая звуки его собственного передвижения.
Одежда не давала разъедать плоть, что было весомым аргументом для выживания здесь, и Ильмарион мог спокойно лечь, чтобы спрятаться от не нужных взглядов и разузнать ситуацию. Выглянув, бард тут же увидел небольшой лагерь между двумя горами из шипящего песка. Внизу горел костер, но не он привлек все внимание Ильмариона, что оцепенел от страха от увиденного. Распятый на двух перекрещенных брусках висел люмитанец, точнее то, что от него осталось. По незнанию Ильмарион принял его за крупного человека.
Люмитанец все еще был жив и находился в сознании, тело его выглядело так, будто от него отрезали куски. Однако за разгадками далеко ходить не пришлось, когда нечто, очень похожее на проводника душ подошло к нему с ножом и без капли сожаления срезало приличный кусок мяса с правого бедра, под вопли люмитанца. В лагере находилось еще три уродца, рядом с которыми смиренно лежали или стояли не менее уродливые твари. Какие-то из них были очень похоже на земных псов, скорее зомби-собак, другие же, очевидно, тоже были гончими, но с иных миров. Это были разные четырехглазые твари с острыми, как бритва зубами, с шипами на теле или с чешуйками, темные, страшные, глаза их были красными или сгнившими.
По ту сторонние любители пикника были одеты в черные доспехи с нефритовыми плащами и такого же цвета подкладками. Их мерзкие рожи были один в один, как у проводников душ, но что-то их явно отличало от своих грозных и молчаливых собратьев. Ильмарион чувствовал, что они куда слабее, однако, и сам он был далеко не грозой галактики на данный момент.
Уродец надел на палку кусок отрезанного бедра и под общие смешки остальных повесил мясо над огнем.
– Нет ничего лучше старого доброго люмитанца, - прохрипел другой проводник.
– Да… их мясо такое сладенькое и сочное, не то, что у этих ренианцев, тьфу! – сказал второй.
– Еще мне нравится мясо бринроков, жестковатое, но очень питательное.
– А этот люмитанец
– Как иронично, что здесь он очень не плохая закуска!
Мясники рассмеялись, в руках у них уже были готовые части их пленника. Ильмарион смотрел на все это и боялся пошевелиться, он понимал, что нужно срочно бежать, уносить ноги, но страх полностью завладел им.
– Хорошо, что босс договорился о поставках, иначе мы бы со скуки подохли, а так хоть выходим на охоту!
– Если заскучал, то можешь идти на фронт. Там армия бунтовщиков во главе с этим куском дерьма не даст тебе заскучать.
– Ну уж нет, спасибо, я предпочитаю жрать их, а не погибать под залпами илуниевых орудий.
В этот момент один из мясников встал с места и подошел к люмитанцу.
– Нет, пожалуйста, не надо! – закричал бедняга, пока тварь отрезала ему ухо.
– Погрызу в дороге, - с улыбкой произнес тот, положив часть тела в карман.
– Ладно, пора собираться, старший умбра приказал собраться на базе через четыре дня, у нас осталось два.
– Как раз успеем. Как думаешь, о чем он хочет сообщить на этот раз?
– Не знаю, но после побега того мелкого люмитанца он просто в ярости.
– Они называют себя люди, л-ю-д-и.
– Да насрать, как они себя там называют, важно лишь то, что этот паршивец имел нас в задницу пару тысячелетий, а потом мы позволили ему уйти!
– Ты слишком утрируешь, да он наводил некоторую шумиху, но в целом просто бегал от наших легионов.
– Напомнить тебе, что стало с девятым легионом? Десять тысяч славных умбра деорум стали закуской!
– А кто в этом виноват? Кто проморгал ублюдка, что несколько сотен лет исподтишка убивал умбразийцев, а затем поглощал их, становясь сильнее?
Один из умбразийцев надменно фыркнул, после чего подошел к люмитанцу, и добил бедолагу. Ильмарион продолжал прятаться на верхушки и слушать разговор существ. Умбразиец повалил тушу люмитанца на землю и начал отрезать от него самые лакомые куски, а когда закончил, пнул тело к гончим, и те с радость накинулись на него, растерзав даже кости за считанную минуту. Бард пригляделся, на месте трупа появилось какое-то свечение – душа. Четверо мясников окружили огонек, а затем, приложив к нему руки, поровну впитали в себя силу люмитанца.
– Ладно, выдвигаемся! – скомандовал один из них.
Ильмарион решил, что ему тоже пора валить отсюда. Немного успокоившись, он начал спускаться вниз, как вдруг земля под ним затряслась.
– Тихо, вы слышите?!
Умбразийцы резко остановились, поглядывая по сторонам.
На глазах барда песок начал подниматься вверх, осыпаясь обратно вниз с чего-то огромного. Наконец, показался темно-зеленый горб чудовища. На его спине было десять отверстий, из которых, словно из гейзера выходил воздух. Вся спина монстра была покрыта ядовитыми иглами, а по десять с каждой стороны маленьких паучьих глазок вызывали дрожь по всему тело от отвращения. Бока чудовища были из прочных чешуек, как и пузо. Его массивные, мускулистые лапы прочно впивались в землю своими когтями. Тварь душераздирающе завопила, она была огромной, величиной с пятиэтажный дом и метров семьдесят в длину.