Мастера
Шрифт:
— Серая, наверно…
— Гм… Бывает и серая, а бывает и не серая… — Николай Фёдорович посмотрел на Марию серьёзно: — Присматривайся к цвету. Всегда. Везде. Пригодится.
Вечером Мария подошла к Неве, посмотрела и замерла поражённая.
Под загустевшим небом река была не серой, а синей-синей. А противоположный берег подёрнут дымкой.
Мария стояла, облокотившись на парапет, и смотрела.
Зашло солнце. Небо и вода стали быстро темнеть, густеть.
Почернел противоположный берег.
Вода
«Неужели я не видела этого раньше? — подумала Мария. — Да нет, видела!»
Разное небо (Рассказ о синем цвете)
Когда Маша была маленькой, она жила вместе с родителями в деревне Садки. Здесь всё-всё вокруг было разным: и тёмный бревенчатый дом, и маленькая речка-речушка с песчаными берегами и прозрачной водой, в которой мелькали весёлые тени-рыбёшки. И высокие сосны над речкой.
И вот семья переезжает в город. Прощай, речка! Прощайте, сосны!
Пока добирались до станции, Маша очень устала и заснула. А утром проснулась в шумном тряском вагоне.
За окошком было утреннее унылое небо.
Поезд прогрохотал над мутной речкой по железному мосту, пробежал вдоль высоких хмурых заборов и остановился.
— Приехали, — сказал отец.
Город Маше не понравился. Улицы были серыми, словно нахохлившиеся воробьи.
Потом в незнакомой комнате папа и мама распаковывали и раскладывали вещи, а Маша сидела у мокрого окошка, смотрела на пустой серый двор и вздыхала, вспоминая родную деревню, синюю речку-речушку, золотые сосны и жёлтый прибрежный песок.
Грустно было Маше на новом месте. Грустно и неуютно.
А утром папа повёл Машу посмотреть город.
Что за чудо?
Улица была совсем не вчерашней, и дома другими, и прохожие не хохлились, как воробьи. Они шагали, постукивая каблуками по каменным плитам, и все до одного улыбались.
По синим оконным стёклам прыгали солнечные зайчики. Дворник сметал с панели синюю лужу, метла в его руках мурлыкала, и лужа тоненько подпевала метле, весело утекая в дырочки люка.
Намытые трамваи радостно перезванивались друг с другом и выбрасывали к небу ярко-голубые искры.
И небо было чистым, синим-синим, таким же, как над маленькой речкой-речушкой дома, в деревне.
Маша вертела головой направо и налево, глядела во все глаза, и улыбка растягивала её рот до ушей. Просто нельзя было удержать её, эту улыбку.
Мария стояла, облокотившись на парапет, смотрела
«Удивительно, сколько радости приносит синий цвет, как синее небо создаёт настроение! Оно отдаёт свой цвет воде. И стенам зданий. И парапетам набережных, и зелени садов, — подумала Маша. — Нарисует художник такой вечер. А тебе придётся делать клише. Передать при печати всю игру цвета, блеск волн, свет и тени. Сможешь?» — спросила себя Мария.
И замерло сердце.
Надо присматриваться, присматриваться ко всему. Научиться улавливать оттенки цветов, сочетания, переходы одного цвета в другой. Чувствовать цвет сердцем. Кажется, так сказал Николай Фёдорович?
Скорей бы, скорей бы дали поработать с цветными клише!
Простуженная земляника
День начался как обычно. Мария села за свой стол, взяла в руки одну из приготовленных ещё вчера цинковых пластинок и стала её рассматривать.
Подошёл к ней Николай Фёдорович.
— Вот что, Мария, переходи-ка на цвет. Пора.
Мария побледнела от волнения. Вот оно! Сколько ждала, а получилось всё равно неожиданно.
— Да ты не волнуйся, — сказал Николай Фёдорович и улыбнулся. — Работа для начала простая. Цветные вклейки надо сделать в книжку. Проще простого работа.
Он разложил перед Марией цветные фотографии: земляника, чёрная смородина, красная смородина, малина, крыжовник. Ягоды висят на зелёных веточках, аппетитно поблёскивают.
— Проще простого, — повторил Николай Фёдорович. И отошёл от Марииного стола, чтобы не мешать.
Мария немного посидела просто так: надо было успокоиться. А то в пальцах появилась мелкая дрожь, будто они страшились долгожданной работы.
Потом отобрала клише, на которых были ягоды земляники.
Она обработает эти клише так, чтобы из четырёх красок — жёлтой, красной, синей и чёрной — сложились новые цвета. У неё получится и зелёный на листьях, и нежно-розовый на кончиках ягод, и сами ягоды будут ярко-алыми, как на фотографии.
И всё это с помощью тех точечек, которые ей когда-то показал Николай Фёдорович.
Каждая точечка даёт оттиск — крохотный, без увеличительного стекла и не увидишь! Но точечек много. А когда их много, они сливаются для нас в рисунок. Самих точечек глаз не замечает.
Бывает так, что цвет слаб. Надо бы поярче. Надо бы точечек побольше да погуще. А где их взять? Точек не прибавишь, их на каждый квадратик определённое количество. Ни больше, ни меньше. Как быть?
Вот тут-то травильщик и идёт на хитрость: начинает точечки тихонечко расплющивать, чтобы верхушечки их стали пошире. Тогда и цвет станет погуще.