Мастера
Шрифт:
Учился я корабельному делу, прямо скажу, не за страх, а за совесть. А как война кончилась — мне восемнадцать лет исполнилось, и вышел я на самостоятельную дорогу. А чуть позже — и бригадиром стал. Так с той поры тридцать лет и бригадирю!
Первый учитель
Но на всю жизнь запомнил я своего первого учителя —
В первые-то дни не приучился я ещё со сваркой «на ты» обходиться, нет-нет, да без тёмных очков на пламя и посмотришь. «Зайчиков» и нахватаешь — это значит: в глазах резь, а в голове круги.
Подойдёт Георгич, руку на плечо положит.
— Ну, чего оробел, корабел? — скажет. — Шевелись, тогда не потонешь!
Присловье у него такое было, поговорка своя, профессиональная.
И никогда-то он зря не накричит, сгоряча не сорвётся, если я чего-нибудь в работе по неловкости или по незнанию напорчу. Подойдёт, постоит, глазом своим быстрым скользнёт по загубленному, сам кувалду или клин возьмёт в руки.
— Ты прикинь сначала, Федя, — негромко так скажет, — где тебе повыгодней «наварыш» поставить. Ты сначала — головой, потом — рукой.
Ну, а ежели ты и мог, да не захотел или поленился, — тут он словом, как резаком, лишнюю стружку с тебя снимет. Работать умел и говорить умел!
Бывало, и другой сборщик, поопытней меня, у самого, знаю, дети у него взрослые, — а перед ним стоит, с ноги на ногу переступает, мнётся, мнётся и не выдержит:
— Уж лучше бы мне перед тобой, Георгич, повиниться, как перед родным батькой! Чего при всём-то народе стыдить! Хватит словами меня в краску вгонять.
А Георгич на такого глянет с прищуром и скажет, как приварит:
— А человек-то не кувалда, это только она с двух концов тупая! Сам всё поймёшь, если думать будешь!
Случается на море чрезвычайное происшествие: человек за бортом! Ну, тут общий аврал! Специальный флаг подымают, на воду спускают шлюпку, колокола громкого боя дают, — словом, помогают человеку по заведённому порядку.
Ну, а на суше? Бывает — покатился, покатился иной парень по наклонной плоскости. И на берегу можно за бортом очутиться! А это расписанием не предусмотрено!
И тут всегда к Георгичу, как за спасательным кругом, бежали. Никогда он не отказывал, скажет только:
— Помогать человеку надо так, чтоб он твоей громкой помощи не пугался.
Но уж зато если кто только под себя гребёт, а до товарищей дела нет, или ещё хуже — просто подличает, тут у Рожнова разговор был короткий: вон со стапеля, и дело с концом!
И сейчас, вот уж сколько лет прошло, у себя в бригаде, если что стрясётся, я рожновский наказ соблюдаю: «За мелочь не казнить, а за крупное — не миловать…»
Световой луч
И ещё моему учителю спасибо: научил, какой в жизни меркой пользоваться.
Какой? А световым лучом!
Вот, скажем, небо тучами прикрыто,
Что на свете есть прямее солнечного луча? Ничего нет! Световой луч самую прямую дорогу прокладывает.
Корабелы это давно поняли. И свойством этим удивительным пользуются. И вот как.
Всякий раз перед закладкой нового судна под его днищем — как раз посередине стапеля — утепляют стойки — металлические столбики, а на каждой стойке — железная пластинка с дырочкой, словно щёлочка в туче!
Ставят эти стойки строго одна за одной в затылок, по всей длине стапеля. А сквозь дырочки в пластинках и пропускают световой луч. Только не от солнца, а от специальной яркой лампы. Так — из дырочки в дырочку — и пробивается тонкий и яркий световой лучик. И горит в темноте на стапеле светлая живая корабельная ось! А уж после по этому световому шнуру мерную проволоку натягивают, как тугую струну — чтобы звенела!
И при корабельном строительстве все размеры — что вверх, что в стороны — откладывают точными приборами от этого светового луча. Вот и получается — светлая и прямая мерка!
Красивый это обычай и правильный.
А Григорий Георгиевич красоту нашего дела очень хорошо понимал. И его верные слова я храню в своей памяти: «Жизнь свою надо так держать, чтобы была она прямой — как световой луч на корабельном стапеле!»
Корабли начинаются с имени
Мы, корабелы, не только строители. Мы ещё вроде как бы родители.
Когда в семьях прибавления ждут, ещё не знают, конечно, кто родится — мальчик или девочка, а имена им заранее готовят, выбирают. Целые военные советы с родными да друзьями устраивают: как мальчишку назвать — Вася или Игорь? В честь деда или футболиста знаменитого?! Или как девочку — то ли Евдокия, то ли Машенька?
Так и в нашем корабельном деле: корабль ещё в чертежах, а имя ему заранее приготовлено.
Если это, к примеру, крейсер военный, то и имя ему дадут смелое, боевое: «Отважный», или «Быстрый», или — «Стремительный».
А если судно мирное — танкер для нефти, или рудовоз, или сухогруз для пшеницы там или фруктов, — именем хорошего города его назовут: «Акмолинск» или «Якутск». Всю азбуку от «А» до «Я» перебрать можно!
А вот ещё названия, всем нам дорогие: танкеры «София», «Бухарест», «Будапешт», «Варшава» и «Прага». Не просто — города, а по всем морям и океанам нашу дружбу эти имена несут!