Мастеровой
Шрифт:
– А стрелять, когда будем, ваше благородие? – не удержался кто-то из казаков.
– Помолчи, Борщов! – окрысился Зверев. – Офицеры разговаривают. Есть желание узнать, разрешения спроси. Третий год служишь, а будто только плетень в станице во-первой перелез.
Казаки захохотали. Борщов смутился и опустил взор.
– Хоть вопрос не по уставу, но отвечу, – улыбнулся Федор. – Стрельба только после овладения оружием. Это как с винтовкой: пока последнюю пружинку не изучишь, патронов не дадут. Все от вас зависит. Чем быстрее освоите, тем скорее будут стрельбы.
Вечером того же дня казачьи офицеры пригласили Федора в ресторан. Посидели, выпили, поговорили и расстались, если не друзьями, то вполне приятелями. Федор рассказал свою историю – в адаптированном варианте, разумеется. Впечатлились. Приютский сирота, который сумел стать конструктором оружия и выбиться в офицеры… Ладно на войне, но редкий случай в мирное время! История дошла до казаков, и Федор ощутил возросшее уважение с их стороны. Зубоскалить по поводу неуклюжего обращения с шашкой подпоручиком перестали. Ладно, путается у него в ногах, зато вон какой пулемет придумал и владеет им на зависть.
Потянулись будни. Казаки осваивали пулемет и делали успехи. Через неделю Федор с офицерами провели экзамен по его устройству и остались довольны результатами. Каждый из казаков получил в арсенале пулемет с принадлежностями, очистил его от заводской смазки и пристрелял за городом. На финальный экзамен прибыл командир корпуса со штабными офицерами. Посмотрел, как подвижная группа пулеметчиков рысью выдвигается на рубеж, спешивается, открывает огонь… Изучил пробоины в мишенях и скомандовал построение.
– Молодцы, станичники! – обратился к казакам. – Быстро освоили оружие, научились применять. Благодарю за службу!
– Рады стараться, ваше превосходительство! – рявкнули в ответ молодые глотки.
– Особая благодарность вам, господа офицеры! – обратился Брусилов к командирам казаков. – Замечательно потрудились. Мною принято решение о создании летучих пулеметных команд в полках дивизии. Тактику их применения разработает штаб, получите указания. А пока назначаю вас командирами команд. Буду хлопотать о внеочередном повышении в чинах.
– Благодарим, ваше превосходительство! – дружно ответили офицеры, а затем переглянулись и вперед выступил Зверев. – Довожу до вашего сведения, что заслуга в скором изучении и умении применять нами пулеметы принадлежит подпоручику Кошкину. Он сумел организовать дело должным образом, был настойчив и терпелив. Заслуживает награды.
– Хлопотать о повышении Кошкина в чине не смогу, – улыбнулся генерал. – Он и этот получил только что. Но руководству Тульского завода непременно отпишу. Почему? В моем подчинении Кошкин временно. Он вернется на завод, где, надеюсь, продолжит изобретать нужное для Отчизны оружие. Подойдите, господин подпоручик!
Придерживая рукой шашку, Федор выполнил приказ.
– Примите мою благодарность! – Брусилов протянул руку. Федор ее с удовольствием пожал. Генерал указал ему место рядом с собой. – А теперь, подъесаул, – обратился к
– Слушаюсь! – откозырял офицер. – О-отряд, на конь! К торжественному маршу!
Спустя минуту казаки по пять конных в ряду лихо прошли мимо группы старших офицеров. У каждого на груди висел пулемет с примкнутым диском. Не по уставу, вроде, но уставов для ручных пулеметов пока не написали. Зато смотрелось грозно. Брусилов и его офицеры поднесли ладони к козырькам фуражек, Федор – тоже. В этот миг он ощущал ничем незамутненную радость. Это он придумал пулемет, вооружил им казаков и научил их обращению с оружием. Не один, конечно, Друг помог, но и его заслуга имеется. Ради таких моментов стоит жить…
Через день командир корпуса вызвал его к себе.
– Сколько пулеметов осталось в арсенале? – спросил, едва выслушав приветствие.
– Десять, ваше превосходительство! – доложил Федор. – В соответствии с вашим приказанием оставлены в резерве. Предполагалось обучить владению ими специальную команду, но та пока не прибыла.
– Кто умеет с ними обращаться?
– Прибывшее со мной отделение. Более никто.
– Подойдите подпоручик! – велел генерал и, дождавшись исполнения, указал на расстеленную на столе карту. – Разбираетесь?
– Так точно! – кивнул Федор.
– Здесь, у линии границы, расположен батальон подполковника Чуденцова, – генерал указал карандашом. – Штаб – в деревне Дубки. От нее до Гродно менее двадцати верст. Место чрезвычайно опасное для прорыва. Потому у Чуденцова батарея трехдюймовок и пулеметная команда. Только может оказаться недостаточно. Германцы на той стороне подозрительно себя ведут. Отмечено сосредоточение войск. Вчера поднимали воздушный шар. Что это означает, понимаете?
– Разведка целей с последующей корректировкой артиллерийского огня, – ответил Федор.
– Не зря я вам офицерский чин присвоил, – хмыкнул генерал. – Как вы поняли, возможна провокация с германской стороны вплоть до прорыва к городу. Сил подкрепить Чуденцова у меня нет. Части корпуса разбросаны по широкому фронту, и везде немцы шевелятся. Потому слушайте приказ. Берите пулеметы, сколько нужно, и вместе с отделением выдвигайтесь в расположение батальона. Для скорейшей перевозки вам дадут автомобиль. На месте поступите в распоряжение Чуденцова. Отправляетесь через час. Дай Бог, ложная тревога…
Брусилов вздохнул.
– Разрешите выполнять! – вытянулся Кошкин.
– Действуйте, подпоручик! – кивнул генерал. – Письменный приказ получите у адъютанта…
Деревня, в которую грузовик доставил Федора и солдат, оказалось небольшой и бедной. Потемневшие от времени срубы хат, подслеповатые окошки, соломенные крыши… Заборы из жердей. Жителей не видно, очевидно, выселили. Приказав солдатам ждать, Федор отправился искать начальство. Командира батальона и начальника штаба на месте не оказалось – укатили в Гродно. То ли за указаниями, то ли по каким иным делам. Это сообщил адъютант подполковника, обнаруженный Федором в одной из изб.